дорогую вещицу, оценивая, смогут ли купить меня. Я застонала от ужаса. Нис нежно взял в ладони мое лицо, однако голос его прозвучал спокойно и твердо.

– Лети, я никому не позволю причинить тебе вреда! Но тебе надо во всем меня слушаться, поняла?

Я несколько раз кивнула, щурясь от слез, которые против воли потекли из глаз.

– Защитное поле очень мощное, и все же я думаю, что барон не обманул, когда говорил о кристаллах-накопителях. Именно они помогают поддерживать защитный купол. Они где-то в доме, и я их разыщу и уничтожу, тогда мы сможем пробиться сквозь защиту. Насколько я помню, для установки защитного поля кристаллы надо разместить по периметру дома – не в одном месте.

– Помнишь? – пробормотала я. – Откуда?

Нис на секунду завис и махнул рукой.

– Откуда-то… Это сейчас неважно. Маскарад не начнется раньше, барон ждет всех приглашенных, значит, у нас есть время до того, как съедутся гости. Лети, мне придется оставить тебя и самому заняться поиском кристаллов.

– Нет, Нис, нет… – прошептала я в отчаянии. – Как я справлюсь одна?

– Так нужно, моя родная. Придется поднять голову, расправить плечи и с улыбкой смотреть на всех этих нелюдей. Ты сильная, моя любимая девочка, я верю в тебя. Ты должна быть у них на глазах, чтобы не вызвать подозрений барона. Если он отправит тебя в комнату переодеваться, а я так и не появлюсь, то тяни время, насколько это возможно. Я приду и расскажу тебе остальную часть плана.

– Нис, мне так страшно!

Я все тряслась, как в лихорадке. Как я смогу безукоризненно играть свою роль, если дрожу как осиновый лист? Отец раскусит меня!

Отец… Это слово чернело, превращалось в пепел. Обугливалось, как мое сердце, как мои глупые надежды и желание простить, а вместе с ними рассыпались прахом наивные мечты маленькой девочки – и прогулки по саду, засыпанному снегом, и поездка на ярмарку, и долгие разговоры у камина. В груди жгло невыносимо. Я зарыдала, почти завыла, обмякнув в руках Ниса, а он гладил меня по волосам и баюкал в объятиях, давая время прийти в себя.

Потом он вынул носовой платок и вытер им мои мокрые щеки.

– Все. Пора. Каждую минуту помни о том, как сильно я тебя люблю, моя Лети.

Глава 33

Летиция

Я фарфоровая куколка. Фарфоровая куколка с нарисованной на белом лице улыбкой. Куколки не чувствуют, куколки не думают, куколки не боятся…

Как много людей стало в доме. Лакей и служанки сбились с ног, таская сумки и саквояжи. Гости поднимались в отведенные им комнаты, а потом возвращались, чтобы посмотреть на меня.

Барон усадил меня в кресло у камина, рядом поставили столик с закусками и бокалами вина: вновь прибывшие могли подкрепиться здесь после дороги. Каждый, кто подходил, чтобы взять ломтик сыра, кусок пирога или яблоко, окидывал меня изучающим взглядом. Некоторые здоровались, тогда я вцеплялась в подлокотники кресла и кивала в ответ. Другие хмыкали, будто я не оправдала их ожиданий.

Я услышала презрительный шепот за спиной:

– Вот это и есть великое свершение, о котором Чарльз прожужжал все уши? Какая-то пигалица. Не знаю, захочу ли участвовать в…

– Тихо! – прервал его голос барона. – Вечером сами все увидите, тогда и решите, стоит ли участвовать!

Чарльз Ви’Рем появился в поле видимости и принес мне бокал с красным вином. Красным как кровь.

– Ты какая-то напряженная, – сказал он, внимательно разглядывая мое лицо: не услышала ли я лишнего. – Ведь этот прием устроен ради тебя! Веселись!

– Мне очень весело, барон. Просто я чувствую себя неловко, когда ваши друзья смотрят на меня так пристально, будто… – Я подняла голову. – Будто на диковинную вещицу.

– Что ты! – рассмеялся он. – Тебе чудится. Просто они удивлены, что у меня есть дочь.

Я взяла из его рук бокал и сделала большой глоток. Терпкое, сладкое вино прокатилось по горлу горячей волной. Стало самую капельку легче. Может, напиться? На улице, где я росла, сосед – отец пяти маленьких детей – пил каждый день. Он от ночи до зари работал на фабрике, таскал тяжелые бочки. По его словам, только после бутылки-другой эля жизнь становится светлей и ярче.

Нет, это не выход. Нису мало забот с кристаллами, так еще придется тащить на себе мое бесчувственное тельце. Нис, я буду сильной ради тебя.

– Разве они знают, что я твоя дочь? – смело спросила я.

А что, терять все равно нечего. Барон смешался, отвел взгляд.

– Пока не все. Но это сюрприз, я ведь говорил. На маскараде я объявлю, что ты моя дочь. Ладно, если тебе весело, не буду мешать!

Чарльз Ви’Рем раздраженно отвернулся, но уже спустя минуту радушно приветствовал новых гостей. Я знала, что барон почти разорен – Нис рассказал мне, – но глядя на этого уверенного в себе человека, настоящего аристократа, с прямой спиной и выверенными движениями, невозможно было сказать, что он в бедственном положении.

Я не хотела смотреть на него, но все равно смотрела с затаенной болью и обидой. Почему так несправедлива жизнь, что даже поворот головы, даже походка – все-все напоминало мне меня. И теперь этот человек, на которого я похожа как две капли воды, хочет… Что? Продать меня? Выгодно выдать замуж? Неужели и сердце не дрогнет?

Я снова взяла бокал, который поставила на подлокотник, но взяла как-то неловко – на стеклянной ребристой ножке оказался скол, который я не заметила и теперь порезала палец. Ойкнула и выронила бокал, он разбился вдребезги на каменном полу.

– Летиция, как же ты неосторожно! Порезалась? Ай-ай!

Барон вынул из кармана платок и прижал к ранке, потом в этот же платок собрал осколки. Гости наблюдали за его действиями с ухмылками, точно за представлением. Заботливость барона исчезла так же быстро, как появилась, он удалился, унося с собой испачканный моей кровью платок. Мне ничего не оставалось, как только вынуть из рукава собственный, тот самый, которым Нис вытирал мои слезы, и завязать палец.

О Нис, надеюсь, ты уже нашел несколько кристаллов и вечером мы сможем бежать из Вороньего Грая. Надеюсь, тебя не поймали и ты не лежишь сейчас в одной из комнат или в подвале связанный и искалеченный… Я могла лишь молиться светлым богам, что план, который ты придумал, сработает.

Часы пробили три, маскарад начнется в шесть. С самого утра я сидела в кресле как прибитая. Фарфоровая куколка на витрине магазина. От липких, оценивающих взглядов было по-настоящему тошно. Мне срочно нужно пройтись, хотя бы пять