А на самом деле, говорю, на самом деле ты просто не представляешь, что такое каждый день отвечать на вопрос о породе. Нет, я не жалуюсь, но… Иногда надоедает. Потому что ответишь о породе и начинается: «Сколько же ОН у вас ест?» (хотя у нее грудь до полу висит), «А вы не боитесь, что он вас сожрет?», «А злобный, наверное?» И каждый день, по кругу. Будто количество съеденного зависит от названия породы! Иной раз хочется сказать: «Дворняжка», но понимаю, что тогда вопросов будет еще больше.

Так что рекомендую выработать такую тактику.

— Это у вас какая порода? Дворняжка?

Ме-едленно све-ерху вниз, с макушки до ботинок спрашивающего, и обратно — снизу вверх, тоже медленно. Бровь вздернута. Трудно одновременно скалиться и цедить сквозь зубы, но ты постарайся:

— Я Васссссс о том же хочу спросить.

И кто только не подженился

Красивая дата — 07.07.07. Свадьбы, свадьбы. Прям город Иваново, нашедший свое счастье. Салюты, салюты. Еще бы им не радоваться, ведь дата свадьбы — единственная, которую можно выбрать.

Мы с мастифой — в окне, как две детдомовки, носом в стекло, на чужое счастье посмотреть.

Потом выяснилось, что в этот день женился мой бывший. С ним такое случается. Иногда. Нечасто.

Техосмотр

Мы с коллегой Любочкой очень замечательно друг друга понимаем. Ее сын и моя Варвара — ровесники. Ой, мы как хорошо общаемся! Взаимопонимаем друг друга практически на любую тему.

Игрушки в зоомагазине выложены на нижней полке, чтобы собака могла достать самостоятельно (куда деваться — покупаешь).

В киосках Роспечати — игрушки тоже на нижней полке, просто пройти мимо с детьми не удается. Все самое интересное на уровне глаз!

Или вот. Просыпаемся утром на турбазе, где проводился тренинг нашей редакции. Комната двухместная: на одной кровати я, рядом на полу — Варвара, на соседней коечке — Любочка. Варвара подходит ко мне поздороваться. Я привычно с ней расслабленно, по-утреннему разговариваю, а сама, как мать-орангутаниха, провожу техосмотр: уши, нос, глаза, бока, лапы… Ага, ухо одно опять грязное. Говорю: «Так, Варвара, напомни мне, что вечером надо обязательно почистить ухо».

Слышу на соседней кровати смешливое всхлипывание. Любочка хохочет, за живот держится: «Ну один в один как у нас! Особенно вот это: «Напомни мне, чтобы вечером…»

Кстати, сегодня 4 года, как мы с Варварой вместе.

Усатая девочка

Стою в магазине, рядом — мамочка с девчушкой лет трех. «Варвара, не вертись!»

Я разулыбалась. «У меня, — говорю, — тоже Варвара. Тезки!»

Женщина в ответ улыбается. «Ой, а сколько вашей?»

«Полшестого. Ну, почти пять с половиной».

Поговорили о том, какие дети нынче пошли, как гулять не хотят по жаре, капризничают, не едят ничего, и спят плохо, какие игрушки дорогие, а от молока пронесет запросто, а конфеты нельзя, а просит, даем гематоген… Хотя тоже нельзя. И просит жвачку!

Приятно так пообщались! Вот только о совместных прогулках не договорились, и я дипломатично обходила тему о детских врачах. Могло получиться как в «Простоквашино»: старая шерсть вылезает, а новая растет шелковистая…

Хотя можно было бы рискнуть, спросить о насущном: «Борода седеть начала, как вы думаете, не рановато ли для девочки пяти лет?».

Деревце

Мы с Варварой посадили деревце.

Дело было так: весной как обычно мы подобрали симпатичную спиленную веточку, поставили ее в банку с водой и наблюдали за приходом весны и распусканием листьев без отрыва попы от кухонного кресла.

В этом году тополиная ветка красиво распустила листочки, но к нашему удивлению в мае, когда все процессы были закончены, не засохла, а выпустила корешки и явно собралась жить долго. Пусть и в банке. Но жить!

К топольку мы привыкли, поэтому решили подарить веточке шанс стать большим деревом. И в один из выходных дней, взяв ложку вместо садовой лопаты, и наполненную водой бутылку вместо ведра, пошли к ближайшему газону на садовые работы. Тополек был посажен в землю, полит, поцелован на удачу и окроплен скупыми слезами расставания.

Хотя расставаться надолго мы не собирались, а собирались навещать наше Деревце ежедневно, при необходимости поливать, пропалывать и защищать от всех ветров и прохожих негодяев. Даже поставили четыре палки — ограждение — и обвязали красной шерстяной ниткой: «Внимание! Зеленые насаждения!»

Прошла неделя. Звери жэковские чуть Деревце не погубили своими травокосилками! Палками огорожено, нитью обвязано. Так они палки скосили! На полном серьезе. Деревце не задели, но сегодня пришлось опять втыкать палки и новой нитью обвязывать.

Я все понимаю, но когда работаешь (косишь траву) — голову-то включать надо. Или не надо?

Прошло два месяца. Деревце поживает. Проведываем каждый день. Здороваемся. Стебелек у него очень хлипкий, это огорчает, но листики на ветру полощутся — свежие, клейкие, зелененькие!

Периодически какой-то дурак сносит палки-оградки (кому мешают?), мы их с маниакальным упорством восстанавливаем. Мы — это Варвара и я. Пока я копаюсь у деревца, Варвара ест траву на соседней клумбе — не цветы, а сугубо осоку или что-то такое, сорняковое.

Иногда собака играет в лося и ломится через палки напрямую по траве. То ли не видит, то ли придуривается, то ли нервы мои проверяет. С нервами плохо, поэтому на животную иногда покрикиваю.

Итак, деревце какое-никакое есть, книга тоже, осталось как-то с сыном разобраться…

Если очень захотеть, можно в космос полететь

Сегодня пошли гулять, заодно заскочили на три секунды в ближайший магазин; в доме шаром покати, а хотелось немножко поесть.

Тетю Варю оставила на привязи на крылечке, то есть вижу ее через стекло в трех метрах от себя.

Продавщица попалась — ну просто тормоз! Одну помидорину взвешивала лет сто, не приходя в сознание.

Все понимаю: солдат спит — служба идет, но в магазине я была единственным покупателем! Обслужи — и спи себе.

Не знаю, в каком ПТУ они ее откопали.

Одним глазом смотрю на продавщицу, другим — на Варвару.

Вижу: подходит к собаке пьянь. Мужик большой, покачивающийся, с папиросой и баллоном пива. Наклоняется и начинает Варваре что-то прямо в морду выговаривать.

А Варвара и так не самая смелая собака на земле, да еще категорически не выносит дыма (кто бы вынес такой выхлоп?). Она на привязи — достаточной длины для маневра, но не достаточной, чтобы от мужика отвертеться.

Бросив продавщицу, умирающую над весами, бросив кошелек и пакет у прилавка, я вылетаю наружу и кричу мужику, чтобы отстал от собаки. Мужик отмахивается от меня, мол, у него «пятнадцать лет жила такая же овчарка», и он «в собаководстве сильно соображает!»