"…Линников также заявил, что оспой болеют некоторые виды животных. В частности, по мнению главного санитарного врача, оспа, которой болеют обезьяны, является «двоюродным братом человеческой». Он считает, что возможен прорыв «видового барьера» и распространение этой разновидности оспы на человека. Линников рассказал, что распространение оспы проходит гораздо активнее, чем заражение сибирской язвой – «достаточно заболевшему человеку оказаться в метро или другом месте скопления народа».

Главный санврач считает, что необходимо уничтожать имеющиеся коллекции. Он не считает, что имеющиеся образцы дадут возможность справиться со вспышкой заболевания, если она случится".

– Иными словами, – сказал Турецкий, – этот Линников считает, что уничтожить коллекцию штаммов надо, потому что инфекция оспы может быть использована террористами.

– Вот именно, – сухо согласился Меркулов. – И по-моему, он прав.

– Костя! На сегодняшний день шестьдесят процентов населения России не имеют прививки от оспы.

– Ну и что?

– А то, что, значит, и иммунитета к этой болезни у них нет.

Меркулов ничего не ответил и ушел в свой кабинет.

Неужели Костя прав, подумал Турецкий.

– Ничего уже не понимаю, – сознался он сам себе вслух. – Совсем я запутался с этим вирусами. А не позвонить ли Реддвею? Или, может, сперва посоветоваться с Меркуловым на предмет «не позвонить ли Реддвею», чтобы уж совсем себя дураком перед Европой не выставлять?

Питер Реддвей – американский криминолог и практик, бывший заместитель директора ЦРУ США, а ныне – руководитель международной антитеррористической организации «Пятый уровень», штаб-квартира которой расположена в Гармиш-Партенкирхене, в Германии. В создании «Пятого уровня» на правах вице-директора принимал участие и Турецкий. С Меркуловым, однако, посоветоваться не удалось, ушел к Генеральному.

Тогда с Грязновым? Нет, с Грязновым – перед Реддвеем – точно не стоило.

«Саня, извини меня, но ты дурак, – обычно с чувством говорил ревнивый Грязнов. – Что ты хочешь от него услышать, от фээсбэшника американского?!»

«Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя, – как-то раз ответил Турецкий. – Эта черта свойственна мелким людям. Великий человек, наоборот, внушает вам чувство, что вы можете стать великим».

«Это еще что такое?»

«Марк Твен, американский писатель».

«Я знаю, кто такой Марк Твен», – злился Грязнов.

«А знаешь, так помолчи, и дай мне поговорить с другом».

«А я кто?!» – немедленно обижался Грязнов.

«Грязнов мне друг, но истина дороже».

Реддвей, как всегда, был на связи.

– Александр! Рад слышать тебя чр-ррезвычайно! – пророкотал он по-русски и осведомился: – Я правильно сказал?

– Безукоризненно. Пит, дорогой, что ты думаешь об оспе?

– Об оспе? – озадаченно переспросил Реддвей.

– Ну да знаешь, такая обильная сыпь на голове и конечностях – сначала имеет вид пятен розового цвета, которые быстро превращаются в пузырьки, наполненные прозрачной жидкостью, а затем гноем. Пузырьки вскрываются и, подсыхая, покрываются корочкой…

– Это отвр-рр-ратительно! – снова нашел Питер подходящее слово. – Замолчи, пожалуйста!

– Мне нужно знать, что думают американские спецслужбы о вопросе уничтожения коллекции штаммов. Их всего две. У нас и у вас.

– Александр, – тут Турецкий буквально увидел, как Реддвей задумчиво пожевал губами. – Это новое слово в моем словаре. Будь любезен, просвети. – Пока что, с дружеской подачи Турецкого, в словаре Реддвея значительное место занимали великосветские обороты. Иной раз он, рассердившись на своего сотрудника, рычал ему по-русски: «Милостивый государь! Извольте выйти вон!» и дюжие американские, английские и прочие спецагенты, не овладевшие, в отличие от своего шефа, Великим и Могучим, буквально тряслись от его вельможного гнева и вполне серьезно считали эти слова каким-то чудовищным славянским ругательством.

– Ну это образец, Пит. Образец вируса оспы.

– Александр, мне нужно некоторое время.

Некоторое время в понимании Турецкого означало в такой ситуации сутки, а то и двое – отправить запрос в какую-нибудь справочную инстанцию и тупо ждать ответ. Но некоторое время в понимании Реддвея означало несколько часов, и Турецкий хорошо это знал. Действительно, через час с четвертью по электронной почте пришло сообщение:

«С древнейших времен натуральная оспа была бедствием человечества. Ее подробные описания обнаружены в древнейших памятниках письменности Индии и Китая. Опустошительные эпидемии оспы неоднократно прокатывались по всему миру. В 18 веке особенно пострадали от натуральной оспы Англия и ее колонии в Северной Америке. В том же веке вакцинации против оспы стали широко использовать во всем мире. Вспышки натуральной оспы регистрировались все реже, а заболевание протекало в более легкой форме. И все же очаги инфекции сохранялись во многих регионах мира: в Южной Америке, Юго-Восточной Азии, в Африке…»

Издевается, подумал Турецкий. Хотя, может, и нет. Реддвей был человек чрезвычайно серьезный – во всем, что касалось работы, по крайней мере, так что…

«…Одним из мотивов уничтожения коллекции вирусов оспы, которое не раз предлагало мировое сообщество, есть предположение, что российские штаммы уходят куда-то „на сторону“. Однако и американские, и британские компетентные лица считают, что по крайней мере еще 10 стран в мире до сих пор проводят секретные исследования с вирусом оспы. Называют в первую очередь Северную Корею, Ирак, Иран, Ливан. Некоторые подозревают и Китай».

И приписка лично от Реддвея:

«Думаю, Александр, если уничтожить легальные коллекции оспы, цивилизованный мир лишится живых вирусов для работы с ними, а у террористов будут развязаны руки».

Только Турецкий удовлетворенно потер руки, как Реддвей перезвонил сам:

– Александр, а ты знаешь, что еще в 1967 году оспой в мире болело 20 миллионов человек и умирало два? Но кампания по искоренению оспы была блестяще завершена. С 1979 года не зафиксировано ни одного случая заболевания. Советский Союз вместе с США сыграли ведущую роль в искоренении этого заболевания. Но этот факт имел и негативные последствия: прекратили вакцинацию людей, резко сократилось количество лабораторий, изучающих вирус оспы. Коллекций штаммов оспы сегодня в мире – наша и ваша. В результате сегодня мы знаем о вирусе оспы меньше, чем о вирусе иммунодефицита человека или других опасных болезней.

– Слушай, Пит, – не выдержал Турецкий, – ну хрена ли лысого ты мне все это городишь? Я это могу в любой энциклопедии найти. Не говоря уже про Интернет.

– Хрена? – с любопытством переспросил Реддвей, большой любитель и коллекционер русских идиоматических выражений. – Хрена лысого? Александр, – укоризненно заявил он, – ты скрывал от меня эти восхитительные слова. Это не по-товарищески. Этимологию, пожалуйста.