— Ты ездил узнать, как она себя чувствует? — тихо спросил Аттикус. — Надеюсь, с ней все в порядке? Эллиот, нахмурив брови, посмотрел на него.

— Простите, сэр. Что вы сказали?

— Как ты нашел леди Агату?

— С ее женихом. — Складка на лбу Эллиота стала еще глубже, выражение лица сделалось задумчивым, а в голосе прозвучало отчаяние. — Нет, она не выглядела нездоровой.

Аттикус, собиравшийся что-то сказать, забыл закрыть рот. Сознание, что их предали, оглушило его. Ни своим поведением, ни словом, ни намеком леди Агата не давала повода предполагать, что она помолвлена. Как эта женщина посмела так жестоко и равнодушно играть чувствами Эллиота? Как посмела притворяться свободной?

— Бог мой, Эллиот. — Аттикус был ошеломлен. — Я и представить не мог… я… я не знаю, что и сказать. Мне не приходило в голову, что у нее может быть жених.

— Это никому не приходило в голову, — медленно произнес Эллиот. — Никому.

— Эллиот,. — заговорил Аттикус, но сын взял со стула брошенное на него пальто.

Я съезжу в деревню, — сказал он. — Не жди меня, ложись спать.

* * *

— Мы не можем допустить, чтобы Спаркл ограбил Бигглсуортов. Особенно после того, как он уже объявил себя женихом леди Агаты. — Кэбот расхаживал взад и вперед по комнате Летти, сжимая в кулаки заложенные за спину руки. — Ты представляешь, какой будет скандал? Бигглс-уорты станут посмешищем в обществе: сначала их обманула мошенница, притворявшаяся дочерью герцога, а затем обокрал ее сообщник! Я не удивлюсь, если Шеффилды отменят свадьбу.

У Летти от чувства вины и раскаяния дрожали руки. Она сжимала и разжимала их, стараясь унять дрожь, ей хотелось избавиться от необходимости думать. Она ничего не могла сделать, кроме того, что уже делала.

Кэбот остановился.

— А ты знаешь, что он сейчас внизу, с Бигглсуортами? Втирается к ним в доверие, рассыпается в любезностях и притворяется обиженным и удивленным, что ты о нем им не рассказала. — Он тяжело вздохнул. — Как ты знаешь, он умеет изображать джентльмена, когда захочет. Молодой шикарный притворщик, достаточно воспитанный, чтобы казаться настоящим. Ты сама его этому научила.

Летти сжала руки.

— Знаю.

— Он рассказал им, что и дня не может прожить в разлуке с тобой и что он уверен, они его поймут, и, кстати, нет ли какой-нибудь маленькой гостиницы, где он мог бы поселиться, пока он здесь? Меня просто передернуло, когда я это услышал. Мисс Эглантина сделала то, что и следовало от нее ожидать. Она пригласила его погостить здесь.

— О нет, — прошептала Ле^тги, опускаясь на край кровати. — Бедная Эглантина.

— Да, — согласился Кэбот. — И при этом у нее был ужасно виноватый вид.

— Виноватый? — удивилась Летти. — В чем же она виновата?

— Ах, Летти, — с отчаянием сказал Кэбот. — Разве ты не заметила… конечно, нет, ты так была увлечена им, и они именно этого и хотели.

— О чем ты говоришь?

— Мисс Эглантина и слуги изо всех сил старались свести тебя с сэром Эллиотом.

Боже мой. Глупые. Милые…

— И ты позволял им делать это?

— У меня не было выбора, — возразил Кэбот. — Как я мог объяснить, что вы не подходите друг другу? И откуда я мог знать, что их интриги принесут плоды?

Она посмотрела на него.

— Не отрицай, Летти. Я сам видел, как вы относитесь друг к другу. — Его отеческое неодобрение неожиданно сменилось отеческим раздражением. — И о чем ты только думала, черт возьми?

— Я не думала, — призналась Летти. — Я чувствовала. Я до сих пор чувствую. Помоги мне, Боже… И мисс Эглантина тоже в этом участвовала?

— Да. И судя по тому, как она выглядела, когда ей представился твой «будущий муж», жестоко раскаивается в том, что вмешалась в твою жизнь. Она никогда не делала ничего подобного. Должно быть, ей очень этого хотелось.

— Если ты стараешься заставить меня почувствовать себя виноватой, то ты опоздал.

Дворецкий снова тяжело вздохнул:

— Прости меня, Летти. Я виноват не меньше тебя. Но мы должны помешать Нику огорчить их больше, чем… ну, мы должны!

Летти встала.

— Он не ограбит Бигглсуортов. Обещаю.

Она подняла саквояж, в котором были сложены вещи леди Агаты, и вытряхнула содержимое на кровать. Она начала складывать в него теплую одежду, которую могла бы носить на пакетботе, пересекающем Северное море.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Напишу сэру Эллиоту письмо и расскажу, кто такой Ник Спаркл, и кто я, и что он задумал. И что собиралась сделать я.

— Но, Летти…

— Как только рассветет, я поеду в Литтл-Байдуэлл. Пассажирский поезд отходит в десять. Я уеду на нем. — Она уложила блузку. — Если ты подождешь отправлять письмо сэру Эллиоту до полудня, буду тебе очень признательна.

Кэбот нахмурился:

— А как же Ник? Что, если он начнет разыскивать тебя?

— Не начнет. Ник Спаркл не встает рано без необходимости. Если спросит обо мне, скажи, что я заболела и лежу в постели. Он охотно поверит.

Кэбот кивнул:

— Хорошо. Ты помешаешь Нику обокрасть Бигглсуортов, но как же скандал? Что будет с мисс Анжелой?

Неужели у этого клубка, который она должна распутать, не будет конца? Летти на минуту закрыла глаза. Она должна сосредоточиться на мысли об Анжеле. Не думать об Эллиоте. О том, с каким выражением лица он будет читать ее письмо, об отвращении, которое почувствует, о том, как горько будет сожалеть, что сказал ей о своей любви.

— Скажи Бигглсуортам, что раньше я работала у леди Агаты. Тебе поверят. — Летти подняла руку, предупреждая его возражения. — Ты как-то говорил, что поддержать меня будет в интересах леди Агаты, когда она вернется в Англию. А если не вернется? Кто опровергнет мое утверждение, что я была ее помощницей? Ник? Мы с ним встретились всего лишь пять лет назад. С тобой мы знакомы дольше. Ты сможешь подтвердить мои слова… Расскажи Бигглс-уортам, что я попала в дурное общество только после смерти моей матери. Скажи, что я знала свое дело, и все пройдет прекрасно, только не надо ничего говорить обо мне Шеф-филдам.

— И ты думаешь, что никто в Литтл-Байдуэлле не расскажет Шеффилдам? — с сомнением спросил дворецкий.

— С кем в маленьком городишке мамаша маркиза Кот-тона пожелает делиться сплетнями? — ответила Летти. Она защелкнула замочек саквояжа. — Нет. Надо только пережить свадьбу, и все кончится. Потом, если возникнут какие-то слухи, это лишь оживит приемы у Шеффилдов. Чем забавнее скандал, тем приятнее его смаковать.

То, что вынесут на обсуждение ее жизнь, ее сердце, не имело значения, об этом все забудут, когда подадут второе блюдо.