«К чёрту это!» — подумал связанный человек и набрав в лёгкие воздуха, крикнул:

— Эй, люди! Уберите с головы прокля́тый мешок. Я задыхаюсь!

Он постарался сказать это твёрдо, как пристало мужику. Пеппа не хотел, чтобы чужаки посчитали его тряпкой.

Его услышали. Раздался скрип стула, с которого поднялся человек. Судя по мягким шагам по дощатому полу, он не страдал одышкой и лишним весом, чего не скажешь о вышколенных увальнях Раскина, чьи красномордые рожи и нерасторопные туши говорили о повальном увлечении тренажёрным залом, пивом и куриными крылышками. Пеппа сжался, подобрал ноги и приготовился получить удар ботинка по почкам или что-то в этом роде. Но ему повезло. Подошедший выбрал правильный путь в представлении пленника. Двумя пальцами он стянул мешок с головы заключённого.

Уголовник тут же уставился на него. Перед ним замер худой небритый незнакомец, одетый в однотонную парку оливкового цвета. Под ней угадывались очертания лёгкого кевларового бронежилета. На правом рукаве красовалась нашивка с оскалом волчьей пасти. За спиной выглядывал приклад АКС. В руке человек держал опасный охотничий нож, острый и блестящий.

Не человек Раскина.

— Я перережу верёвки, — навис над пленником тип в парке. — Веди себя красиво. Если чё, без обид.

Пленный послушно кивнул и повернулся к нему спиной.

«Освободитель» разрезал путы на руках и ногах и отошёл в сторону, пряча финку. Заключённый со злостью пнул на полу мешок. Потирая запястья, он как затравленный зверь стал озираться по сторонам.

Увиденное смутило его. Люди Раскина действительно ушли, оставив вчерашнего узника в странном месте в компании не менее странной публики. Всего он насчитал четырёх человек, включая остолопа за импровизированной барной стойкой. Похоже, он находился в самом настоящем сталкерском салуне. В чужом и незнакомом.

Охрана не появлялась. Это радовало. Пеппа оправил опостылевшую тюремную робу, что даже в таком месте выглядела экстравагантно, после чего направился к типу с пиратской повязкой на один глаз. Он безумно хотел есть, и кроме того, жаждал получить информацию. Проходя мимо спасителя, что единственный отреагировал на просьбу пленника, Пеппа приложил два пальца к виску и отсалютовал, говоря таким образом «спасибо». Тот кивнул.

Тип за стойкой с одним целым глазом любопытно наблюдал за происходящим. Пленник подошёл вплотную к нему и поздоровался:

— Привет, друг!

Тот исподлобья посмотрел на подошедшего посетителя и с некоторой паузой хмыкнул:

— Ну?

— Извиняюсь, конечно, за вторжение. Эти гнусные подонки измывались надо мной в течение шести часов. Я замёрз, как собака, меня мучит жажда и я не жрал со вчерашнего дня. Думаю, твоя контора не обеднеет, если я возьму себе пива. Толстосум заплатит! — подмигнул Повару сталкер.

— Хорошо!

Одноглазый бармен, к вящему удивлению Пеппы, не послал его в три дали, а просто согласился с ним.

— И пожрать. Всё что угодно. Буду весьма признателен. — поторопился добавить Пеп, пока мил человек не передумал.

— Как скажешь!

— Меня Пеппа зовут. А тебя как величать, сударь?

«Сударь» поставил на стойку «Жигулёвское», наверняка самое дешёвое, положил гречневую кашу с тушёнкой и кусок хлеба толщиной с два пальца, выдал ложку.

— Зови меня Поваром. — громыхнул в ответ одноглазый калека. На хмуром лице читалась плохо скрытая неприязнь.

Впрочем, голодному пленнику было наплевать, что о нём думают присутствующие люди. Он подхватил еду и пошёл по проходу. Пеппа проигнорировал свободные места возле стойки, прошаркал мимо спасителя, замер на секунду. Размышлял он недолго. Его заинтересовал третий участник дешёвого водевиля в полупустом заведении. Паренёк забился в дальний угол, и молча ковырял ногтем шершавую поверхность липкого дерева.

— Я присяду? — сказал Пеппа, опускаясь на стул напротив парня и одновременно бережно придерживая руками пайку и пиво.

Он недовольно буркнул в ответ.

— Не люблю один жрать. А ты вроде самый нормальный среди всех, или кажешься таким. Ты из лагеря учёных, да? Я слышал, как в вертушку садился один умник. Тебя Пит зовут? Видишь, я даже имя запомнил.

Пит гневно посмотрел на соседа, но промолчал.

— Зря ты злишься, дружище! Я лишь пытаюсь наладить контакт, развеять мрачную обстановку.

Пеппа схватил ложку и принялся уминать ещё тёплую гречневую кашу. Не забывал он и о пиве. Ел голодный неаккуратно, чавкая и причмокивая, будто специально пытался произвести неприятное впечатление на собеседника. Тот чутка отодвинулся от надоедливого постояльца, который давился кашей и умудрялся выдавать тирады, адресованные собеседнику. Ботаник не слушал его. Уставившись на столешницу, он разглядывал трещину с крошками и мелким песком, застрявшими в ней. Но едок в слушателях не нуждался.

— Неспроста нас тут собрали. На убой пойдём. Лучше бы я в тюряге сидел, в тепле и сытости. Чем с голой жопой без ничего в Зоне ошиваться, — бормотал Пеппа с набитым ртом, откуда так и летели крошки. Вскоре по дну пустой тарелки заскребла ложка. Пеппа отодвинул посуду прочь, допил пиво, и привычно похлопал себя по карманам.

— Эй, друг, не будет сигаретки?

— Не курю, — буркнул Пит.

— Зря. Честное слово, я думал, ты немой.

— Слушай, иди отсюда, и без тебя тошно! — тихо отшил надоеду Пит и отвернулся, сделав вид, что надоедливого собеседника не существует в природе.

— Нервный ты. Уже ушёл. Ясно. Думал, ты нормальный. Ан, ошибся. — махнул рукой проводник, вставая с места и забирая пустую посуду. Стул задвигать обратно он не стал. Вручив тарелку с чувством выполненного долга Повару, Пеппа развязной походкой зашагал к «спасителю». Отодвинув стул напротив, зэк присел. Ноги он пристроил на столешнице.

— Слушай, дружище, у тебя, случайно, нету сигары вкусной для политзаключённого?

— Может, в рожу хошь? Бесплатно, — ответил ему сталкер.

— Свой человек, — оскалил гнилые зубы весельчак Пеппа. — Без шуток, есть папироса?

— Держи.

Собеседник бросил тому пачку «Кэмела». Пеппа ловко извлёк из неё две сигареты, одну отправил за ухо (на чёрный день), вторую — в рот. Пачку он бесцеремонно швырнул на стол. Откуда-то у него появилась в руках спичка. Пленник ловко чиркнул одноразовой зажигалкой о столешницу, приподнял вверх, наблюдая, как крошечная спичечная головка взрывается синеватым огоньком, и не мешкая прикурил.

— Спасибо за сигару! Пеппа помнит добро! Как звать-то тебя, чел?

— Зови меня Сэмом, — флегматично промолвил боец с шевронами.

— Сэм. Понятно. Я Пеппа. Скажи-ка, дядя Сэм, а где мы сейчас находимся?

Собеседник сделал удивлённое лицо.

— Шутишь?