— Скажи ему, что мы отзовем подкрепление, если что-то пойдет не так, — предупреждает Коннор, и Лиам соглашается. — Доверие нужно заслужить. Сначала мы отправим только часть людей вместе с первой партией оружия, чтобы обменять их на наркотики для продажи через клубы Луки.

— Я дам ему знать позже на этой неделе, когда мы встретимся, — заверяю я их. Я слышу голос Сирши на заднем плане, бормочущий что-то, чего я не могу разобрать, но я не чувствую боли, которую наполовину ожидаю услышать от этого звука. Я ничего не чувствую.

Осознание этого немного поднимает мне настроение и заставляет с нетерпением ждать возвращения домой. Смена обстановки была приятной, но я готов к знакомству с Бостоном, комфорту моих любимых мест и моей собственной квартиры. Я снова готов жить своей собственной жизнью, и это заставляет меня чувствовать себя лучше, чем когда-либо за долгое гребаное время.

* * *

Неделя проходит без происшествий. Я еще раз встречаюсь с Рикардо, передаю соглашение Лиама и Коннора и предъявляю документы, которые они прислали ему на подпись, договариваясь о времени и дате обмена. Он выглядит заметно успокоенным, когда сделка заключена, как и я. Моя работа завершена и успешна, а это значит, что, когда я вернусь в Бостон, мое положение изменится. Я буду одним из королей, а не просто силовиком, работающим на Лиама, и, хотя меня немного напрягает тот факт, что именно влияние Коннора изменило все это, я не собираюсь отказываться от этого. Проработав на Королей и Лиама всю свою жизнь, я буду иметь право голоса в том, что делают Короли. Рука, участвующая в принятии решений, а не просто рука, которая их отмеряет. И у меня будут деньги, чтобы согласиться на это, и тут не к чему принюхиваться.

Единственное, что осталось сделать, это купить костюм для торжественного мероприятия, что достаточно просто. Рикардо рекомендует мне портного, с которым Анхель с энтузиазмом соглашается, что это лучшее, что можно найти, не выезжая в Мехико. Большую часть дня я трачу на примерку, а сшитое по индивидуальному заказу изделие должно быть готово за день до торжественного мероприятия.

Ночью нет никакой надежды, когда дело доходит до того, чтобы не думать о Габриэле. Я еще дважды возвращаюсь в Сангре, надеясь, что она все равно придет, прежде чем я сдамся. Моя рука, плохая замена ей, но я все равно кончаю тем, что дрочу каждую ночь, иногда по нескольку раз, вспоминая ощущение пребывания внутри нее. У меня такое чувство, что ни одна другая девушка не сравнится с ней, по крайней мере, в течение долгого времени.

Со временем чувства исчезнут, напоминаю я себе, приводя себя в порядок в последний вечер перед торжественным мероприятием. Я знаю это так же хорошо, как и все остальное. Это просто увлечение, ничего больше.

22

ИЗАБЕЛЛА

В ночь вечеринки все, чего я хочу, это кричать. Я хочу спрятаться под одеялом, как ребенок, зарыться лицом в подушки и кричать снова и снова, пока не почувствую какое-то гребаное облегчение. Это никогда не поражало меня так сильно, как сейчас… что со мной будет?

Сегодня вечером я буду помолвлена. Привязанная к кому-то другому по выбору моего отца, все мои решения были отвергнуты. Через несколько месяцев, даже недель, в зависимости от того, насколько требователен мой жених, я выйду замуж. А потом меня заберут, чтобы я начала новую жизнь в новой клетке.

Я никогда не смогла бы оставить ее позади, сказала я Найлу о Елене. Моя младшая сестра, мой лучший друг. Больше, чем сестры, сказала бы я. Но у меня не будет выбора. Все, что я люблю, будет отнято. Это не значит, что я никогда больше ее не увижу, но это уже не будет прежним. Ничто уже никогда не будет прежним.

— Не смотри так грустно, — жалобно говорит Елена, доставая платье рубинового цвета из моего шкафа. Другое красное платье было выброшено, тайком украдено и выброшено в мусорное ведро. Мне оно больше не понадобится, и я не могла рисковать, что кто-то найдет его. То же самое с черным платьем, все свидетельства моих свиданий с Найлом исчезли, все, кроме топазового ожерелья, спрятанного в моей шкатулке с драгоценностями. Единственное напоминание о нем, которое я сохраню на всю оставшуюся жизнь, если только все эти ночи не подарят мне что-то еще.

Я прижимаю руку к своему плоскому животу, сбрасывая одежду, оставаясь в одном нижнем белье, когда Елена бросает мне лифчик без бретелек.

— Мама скоро поднимется сюда с украшениями, — говорит она, морща нос. — И горничная, которая поможет тебе уложить волосы.

Все в этом кажется ужасающим. Мне хочется физически отшатнуться от платья, но вместо этого я надеваю его, пока Елена придерживает его для меня, напоминая себе, что, по крайней мере, с этим я одержала небольшую победу. Это не то, что моя мама хотела, чтобы я носила, и это еще один маленький выбор, который я должна сделать для себя.

Должна признать, я действительно прекрасно выгляжу в нем. После нескольких небольших изменений оно сидит на мне еще лучше, чем в магазине, лиф без бретелек облегает меня таким образом, что подчеркивает мои стройные плечи и острые ключицы, талия привлекательно сужается, фатиновая юбка струится вокруг бедер. Жемчуг и крошечные бриллианты, разбросанные по тюлю, переливаются на свету при каждом моем движении. Когда Елена повязывает мне на талию розовый, инкрустированный драгоценными камнями пояс, я действительно выгляжу как принцесса, хотя и такая, которую, возможно, окунули в кровь.

Сангре де Анхель. Кровь Ангела.

Дрожь пробегает по мне при воспоминании о баре, о Найле, о каменных стенах позади меня, когда его губы завладели моими, о текиле и сигаретном дыме, обо всем, чего я не должна была хотеть. Все, чего мне не следовало бы до сих пор жаждать. По крайней мере, у меня было это на какое-то время, говорю я себе, пытаясь унять боль в своем сердце. Это больше, чем я когда-либо думала, что у меня будет до этого. Я сажусь за свой туалетный столик, когда моя мама суетливо входит в комнату, неся резную шкатулку, в которой хранятся некоторые из ее украшений. С ней горничная, вооруженная средствами для укладки волос и щипцами для завивки, и я игнорирую их обоих, начиная наносить макияж. Это напоминает мне о том, как я готовилась к