слышала! Как ты сумел?

— Ну вот заставь дурака богу молиться… — я посмотрел на Йорда: вдруг ему полегчало и он запомнит наш разговор?

Но седой разве что пузыри не пускал.

— А какому богу? — никак не могла успокоиться Шасти. — Эрлику или Тенгри?

— Шасти отстань, потом расскажу! — я наклонился и снял с наставника перевязь с ножнами и ножом. — Ты реально можешь сделать из меня вот это вот ЧМО? — я кивнул на Йорда.

— ЧМО? — спросила Шасти задумчиво. — Иногда я тебя вовсе не понимаю, Кай. — Она подошла к своим склянкам и стала копаться в них. — ЧМО я сделать из тебя не могу, а вот придать тебе облик наставника — это можно. К счастью, зелья я много сварила. Боялась, что облик Нишая будет неустойчивым, он не очень-то мне подходит.

Я покачал головой: ну если вот так — это не очень…

Спросил:

— А долго личину накладывать?

— Я постараюсь быстрее! Садись на войлок и закрой глаза. А ты — отвернись, любопытный! — велела она Бурке. — Это сбивает с образа, нужного для трансформации!

Волколак фыркнул и показательно развернулся лицом к дверям.

Я сел на войлок и закрыл глаза.

Шасти погладила меня по волосам, намазала маслом лоб.

— А ты красивый, — вздохнула она. — Очень.

— Да ну тебя, нашла достоинство, — рассмеялся я. — Красота охотнику только помеха. Кому надо — мордой из-за кустов светить?

Шасти опять вздохнула. Наверное, переживала, что какая-нибудь «не такая», не подходящая мне по красоте.

Женщины — загадочные существа.

— Не вздыхай, — улыбнулся я. — Мы же уже поженились.

— Так ты можешь ещё три жены взять, — печально сказала Шасти. — Красивых!

— Да на фига мне столько непослушных девок! — возмутился я. — С тобой-то не справляюсь! Колдуй давай, а то стражники не утерпят и явятся.

— Пойду-ка я к ним, — отозвался Бурка. — Скажу, что всё хорошо. Что Йорд сейчас выйдет, а Кая колдун — на эликсиры пустил.

— Не-а, на эликсиры — не надо, — не согласился я. — Вдруг мне понадобится потом появиться в своём облике? Скажи, что не смогли со мной ничего сделать. Связали и оставили в юрте, чтобы колдун ещё поработал.

— Так, может, мне Йорда тоже напоить эликсиром, меняющим облик? — предложила Шасти. — Пусть сидит здесь и изображает тебя? А потом я натренируюсь, поставлю печать, и мы снова вас поменяем?

— Ну-у… — протянул я. — Так будет даже безопасней, наверное. Ведь Йорда нужно будет хотя бы в туалет выводить. И как раз все увидят, что я живой, сижу в юрте. Делай!

Шасти налила в чашку эликсир и поднесла к моим губам, а Бурка скользнул наружу.

Двигался он совершенно бесшумно — тень тенью. Одно слово — волк.

Минут через десять из юрты колдуна прихрамывая вышел «Йорд». И хрипло заорал на рассевшихся пацанов:

— А ну, встали, построились! Почему бездельничаете⁈

Мальчишки испуганно вскочили, вытянулись в кривую шеренгу, косясь на юрту. Видно, Бурка им рассказал, что Кай останется там.

Правая нога у меня немного побаливала. Болел и зад, который я отбил, выходит, себе самому. Но в целом, новое тело всё равно нравилось больше.

Я прямо выдохнул и расправил плечи. У седого был совершенно подходящий мне рост, вес, ранг. Мне больше не надо было напоминать себе: ты — пацан, смотри в землю и не бей, блин, палкой наставника!

Я с удовольствием поорал на подростков, выравнивая шеренгу — злость на мир и моё положение в нём копилась давно, а выхода ей всё не было.

Трудно быть маленьким, когда ты давно уже вырос.

И это никакой не шанс на новую жизнь, как может показаться по глупости. Это каторга: заново доказывать, что ты — что-то стоишь и значишь.

Будь Камаю хотя бы лет двадцать — я был бы уже известным воином. Меня бы узнали. Я собрал бы выживших волков и барсов, возглавил сопротивление, нашёл убийцу отца и повесил на кедре.

Пусть бы очнулся хотя бы Камай, раз уж мне всё равно умирать.

Но я — мальчишка. Младший никому не известный сын. Князь без наследства. И прямой дороги мне не видать. Изображаю тут из себя невесть что!

Голос у Йорда был, хоть и хриплый, но вполне командный. Хрипел он, видимо, от природы — в горле я никаких затруднений не ощущал. А вот орать выходило неплохо.

Я заставил пацанов повторить несколько упражнений с палками. Перестроил в пары. Погонял.

Слушались они меня неохотно, но куда было деваться, учитывая скучающих стражников?

— Очень плохо! — резюмировал я. — С завтрашнего дня вводим социалистическое соревнование. Каждый вечер буду подводить итоги. Кто поработал — будет отдыхать, а ленивые станут убирать территорию, мыть посуду и носить дрова! Тош! — рявкнул я.

Офигевший от моего спича парень, отвечающий за хозяйственные вопросы, качнулся вперёд. Ноги у него подгибались от страха.

— Беги к господину Шонку, пусть идёт сюда. Юрты будем ставить.

Физиономии пацанов совсем погрустнели, и я добавил:

— Не понял уныния, курсанты? На земле, что ли, ночевать собрались, выкидыши рассомахи? Солнце садится уже. Не поставите юрту — будете спать без войлока. И костёр разводить не дам!

Наоравшись и загрузив работой всех, даже стражников, я наконец успокоился.

Давно я так не орал. Прямо ощутил чувство глубокого удовлетворения. Не хватало только Йорда, чтобы тоже ползал сейчас по земле, расчищая от камней место под юрту.

— Крупные камни складывайте по центру, тут будет очаг! — командовал Шонк.

Толстяк был очень доволен.

— И барана надо зарезать! — напомнил я ему.

— Да, может, обойдутся сегодня? — подобострастно