Всю дорогу до кафе Славик нес какую-то чушь, пытаясь развлечь Ирину. Он рассказывал анекдоты, вспоминал байки из далекого школьного детства, стараясь словно невзначай упомянуть в них Игоря и безумное количество его девиц. Но очень аккуратно, походя, не делая на этом никакого акцента. Самый здравомыслящий психолог сейчас поразился бы умению Славика выстраивать ситуацию по нужной ему схеме. Ирина молча слушала и отчасти напоминала муху, которую потихоньку затаскивает в свои сети с виду мирный, а на самом деле кровожадный паук.

— Послушай, ты мужчина, — неожиданно перебила его Ирина на полуслове. — Объясни мне. Может быть, у вас голова не так устроена или, наоборот, это у женщин проблемы с мышлением? Или просто мне попался такой мужчина? Я прожила с Игорем десять лет, и ни разу у меня не возникло даже мысли ему изменить. Было все. Ты наблюдал нас со стороны и прекрасно знаешь, как я выбивалась из сил, училась и работала, как писала для него тексты, как пыталась помочь во всем. Как я старалась быть одновременно и женой, и любовницей, и лучшим другом. Объясни мне, чего ему не хватало? Я не испытываю к Игорю враждебных чувств, я слишком давно и хорошо его знаю. Но разве можно поступать вот так с женщиной, которая тебя любит и которая всей своей жизнью постоянно это доказывает? Он при мне заявил Лиле, что между ними все кончено, он которые сутки уверяет меня в своей безумной любви и просит прощения за ошибку, твердя, что это никогда не повторится. И самое страшное, я начинаю ему верить… Можно склеить разбитую вазу, но если бросать ее на пол снова и снова, от нее не останется ничего, кроме осколков, которыми можно только порезаться…

Славик внимательно выслушал этот монолог.

— Понимаешь, нельзя судить обо всех мужчинах по одному. Все мужчины разные, впрочем, как и женщины. Среди мужчин далеко не редкость такие чувства, как верность, преданность и ответственность за любимого человека. Другое дело, что большинство женщин смотрят совсем не на тех мужчин, руководствуясь непонятными критериями. Они мучаются, живя с каким-нибудь скотом, прости меня за резкость, и не замечают, что рядом с ними находится человек, который готов отдать им все — от последней рубашки до собственной души. — Сейчас Славик говорил почти правду.

— Это ты о себе? — резко повернулась к нему Ирина. Славик покраснел.

— Может быть, и так, — выдавил он. — Ты же действительно никогда не воспринимала меня как мужчину…

— Я понимаю тебя, — серьезно сказала Ирина. — Но мне нужно время, для того чтобы это переварить. Сейчас не самый лучший момент для признания в любви.

Славик выругался про себя: поторопился и чуть все не испортил!

— Никто не говорит о любви. Я просто хотел сказать, что если тебе будет совсем плохо, то в твоей жизни всегда есть человек, с которым можешь обо всем поговорить и даже поплакаться в жилетку. Я хочу, чтобы ты имела это в виду.

— Я не знаю, верить ли тебе, — задумчиво произнесла Ирина. — Мне сейчас так плохо, что все происходящее воспринимается словно сквозь какую-то пелену. Хочется уснуть и, проснувшись, понять, что все это был лишь страшный сон, не больше… Ты бы видел глаза Андрея…

— Сдался тебе этот Андрей! — взорвался Славик. Присутствие Ирины кружило ему голову. Он еле сдерживался, чтобы не броситься на нее и не зацеловать до смерти, пусть даже это стоило бы ему жизни. — Зачем он тебе? Что в нем хорошего?! Он женат на шлюхе, его тесть грозил засадить тебя в психушку, а он даже не смог защитить тебя от всего этого кошмара! Разве это мужик?! Почему тебе нравятся такие, как Игорь, такие, как Андрей?! Чем они лучше меня?! Или ты скрытая мазохистка и тебе все время хочется, чтобы над тобой издевались, чтобы тебя унижали, чтобы о тебя вытирали ноги?! Я ведь готов на руках тебя носить! Неужели ты этого не понимаешь?!

— Как ты, оказывается, их ненавидишь… — прошептала Ирина, потрясенная силой, звучавшей в его голосе. — Ты же учился с Игорем в одной школе, вы же считались лучшими друзьями…

— Он всегда был на голову впереди меня! Он всегда был лучшим! Ему доставалось все, а мне — объедки с царского стола! Он был звездой, а я его тенью! Если бы ты знала, как мне хотелось его убить! Еще тогда, в детстве, когда он уводил у меня из-под носа понравившуюся мне девчонку, чтобы потом, через пару, дней бросить ее. А она, дурочка, рыдала у меня на плече, жалуясь на Игоря и не понимая, что я отдал бы все только за один ее ласковый взгляд! Думаешь, мне приятно было таскать его кофры, носить ему любовные записки, выслушивать откровения учителей: смотри, Славик, равняйся на своего друга?! Я чувствовал себя никчемным приложением к нему! Ты когда-нибудь жила с таким чувством? Нет, конечно, тебе это даже в голову не приходило! А я жил! И всего, что у меня есть, я добился собственным трудом и головой, я хотел доказать всему миру, что я могу сам, сам! Что я сам по себе что-то значу, что я не чья-то тень! Я стал выше его, сильнее, богаче! И тут появилась ты… Я не существовал для тебя как мужчина… Что бы я ни говорил или ни делал, ты не воспринимала меня… И я опять не мог понять, чем он лучше меня! Но он снова оказался впереди! Ведь мог же я познакомиться с тобой первым, и, может, тогда все было бы не так…

— Господи, — ошарашенно сказала Ирина, пораженная силой его боли до такой степени, что даже забыла о своей. — Да как же ты жил с этим все это время?..

Славик резко затормозил, бросил руль и притянул Ирину к себе:

— Я люблю тебя! Люблю с тех самых пор, как в первый раз увидел! Я готов отдать за тебя жизнь!

Он задыхался, бормотал что-то несвязное и покрывал лихорадочными поцелуями Иринино лицо.

Ирина осторожно отстранилась, прижала его голову к своей груди и нежно погладила по волосам. Славик затих.

— Бедный… Как же тебе было тяжело…

Славик дернулся и вырвался из ее рук. Лицо его было почти багрового цвета.

— Не смей меня жалеть! Не нужна мне ничья жалость, а уж твоя тем более! Катись к своему мужу и передай ему, что никаких денег я ему не дам! Пусть выкручивается сам, как может! А заодно полюбуйся еще раз на его верность тебе!

— Никаких денег ты ему не дашь? — машинально повторила Ирина. — Он просил у тебя?

— Ему же хочется стать знаменитым! Как же — Голландия, контракт! Шиш ему, а не Голландию! Пусть прозябает здесь в безвестности и нищете! — Гной вышел почти весь, и Славик неожиданно разрыдался злыми, бессильными слезами.

— Поплачь, — Ирина снова погладила его по голове, — тебе станет легче…

И тут же заплакала сама. Кто бы мог подумать, что этот толстый, неуклюжий Славик способен на такую бурю чувств! Господи, как нелепо устроен мир…

Истерика закончилась, Славик вытер мокрое лицо носовым платком. Ему было стыдно за этот выплеск эмоций. Он сейчас предстал перед любимой женщиной далеко не в лучшем виде.

— Тебе легче? — участливо спросила Ирина. И ему стало совсем тошно от ее участия.

— Да, — буркнул он. — Поехали.