— Кессон? — уточнил я у профа, указав на шар.

— Он самый, барокамера и кессон для выхода в море, — подтвердил профессор. — И повреждать эти плёнки…

— Вы категорически не рекомендуете. Профессор Кси, я тоже не рекомендую — сотни атмосфер воды.

— Не совсем сотни, там каскад для выравнивания давления, но хорошо, что понимаете, капитан.

Через час выдвинулись и на пути действительно стали попадаться агрессивные биообъекты. Процентов пятнадцать из встреченных, более того — появились «кислотоплюи». От сервисных роботов-клякс они отличались только тем, что были «потолще» в пассивном состоянии. На движение среагировал Ромка, располовинив лучом «толстую» кляксу, из которой вылилось довольно много маслянисто поблескивающей жидкости. На стены хода она не действовала, но на металлы и часть органики (человеческой-уж точно) действовала уж слишком хорошо, судя по голо.

Так что с момента обнаружения кислотного плевуна мы начали сжигать все увиденные объекты. Кси ворчал, но скорее себе под нос — сам понимал, что подставляться ради его научного интереса никто не будет. Даже он сам не будет — ну, по крайней мере, настолько по-дурацки.

И через полчаса после привала мы оказались у стены, которую Кси пометил как «возможность проникнуть в закрытые области». Датчики действительно выдавали полость через метр пространства, правда, больше — ни черта не давали. Стены здания ушедших были не просто стенами, а биообъектом, с электроактивностью, сложноструктурированным композитным составом, вдобавок внутренними вибрациями и перемещением веществ… В общем, датчики их хреново пробивали, но сам факт застенной полости и газа за стеной — указывали точно. А то было у меня некоторое опасение, что проф от большого ума намылит нас ковырять дыру в океан: мы были на паре километров ниже его уровня.

Отмахнувшись от лазерного резака, мы с ребятами проделали щель в стене, откуда шибануло потоком воздуха. И тут нас чуть не сшибли мудрилы, делая всякие замеры и беря образцы.

— Блин, отойдите или отпихнём! — возмутился я. — Замеры мы могли вам с доспехов передать, а вот что там внутри — знать надо!

Впрочем, получившие добычу мудрилы откатились без «отпихиваний», удовлетворившись добычей. А Мила запустила в дыру дрона разведчика, тогда как нам оставалось только ждать.

25. Толстый путь

— Наблюдаю коридор, активных объектов в пределах полусотни мест от прохода нет. Чисто, командир, — в общей сети сдублировала Мила данные отрядного чата.

— Угу. Вопрос ко всем: судя по тому, как из дыры шибануло ветром — помещения были герметичны…

— Правильные выводы, — забасил Кси. — Судя по скорости и мощности потока — разница от полутора до двух атмосфер.

— А в воздухе нет ничего… настораживающего?

— Капитан, мы в объекте, созданным биоцивилизацией, — снисходительно загундел Кси. — О герметизации скафандров вам говорилось неоднократно!

— Вы не поверите, Кси: я даже в курсе, по какой причине текущее аборигенное население такое, какое есть, — огрызнулся я. — Вопрос не в болезнетворных, патогенных и мутагенных организмах, а в составе атмосферы закрытой области.

— Незначительные отличия в составе, помимо большего давления, — включился один из кубических киборгов, чёрт знает, какой из них.

— Меня интересует углекислый газ, уважаемый.

— Думаете о населённости закрытого пространства? — наконец, включил мозги, а не мудрильство, Кси. — Но хочу вам сообщить, капитан: объекты ушедших дышат.

— Это понятно, что дышат, раз они живые, профессор. Меня интересует именно «повышенная» или «пониженная» концентрация.

— Это не стопроцентный показатель.

— Это лучше, чем ничего, — закончил я, на что Кси не нашёл, что ответить.

Так-то понятно, что в замкнутых условиях может быть что угодно. Но «хоть что-то» — лучше, как я и сказал Кси. В итоге, как и предполагалось, соотношение углекислого газа в закрытой области было на ощутимые проценты выше, чем в остальном здании. Сейчас, как понятно, таким же, но на момент вскрытия — разница в почти восемь процентов.

— Так, действуем таким образом, — прикинул я. — Платформы заводим в коридор, напротив прохода, который мы проделаем, — в согласии с моими словами Деррга и Майкл принялись пластовать проход плазменными клинками. — И коридор в одну сторону блокируется и оружием ваших платформ, включая строительный лазер, и дронами. А мы идем в другую сторону…

— А какую? — заинтересовался Кси.

— В какую скажете — в такую и пойдём. Главное, что только в одну. Идём, проверяем, что там…

— Связь будет ухудшаться.

— Вот до границы уверенной связи и дойдём. Не находим ничего заслуживающего внимания — возвращаемся, проверяем противоположную сторону. И, по результатам, вы будете думать, что куда и как.

— Мне нужен прямой и качественный инфоканал с вашим отрядом, капитан.

— Будет, — согласился я.

Прорезали проход, заблокировали левое направление пустого коридора, устроив огневую позицию, благо нарезали куски стены мы с расчётом на это. И отряд выдвинулся по коридору, первое время пустому. А потом к жёлто-зелёному свечению присоединилось бело-голубое, но не слишком яркое свечение. Осторожно приблизившись мы обнаружили на паутине небольшие сферические наросты, скоплением. Светили они не слишком ярко, но достаточно заметно, и ни в каких данных о зданиях ушедших подобные не упоминались.

— Надо взять образец! — забасил в экстазе Кси.

— Надо, — не стал спорить я. — Сейчас, аккуратненько…

И стал теребить светящуюся фигулину. Вообще, вид этих пятисантиметровых шариков внушал опасения: с плазмой, производимой организмами, мы сталкивались ещё на Земле, ну а цвет очень характерный. Но замеры показали, что это просто люминесценция, причём, основной спектр свечения приходился на ультрафиолет, частично забираясь на погранично-рентгеновскую область. Не слишком сильно, но нет-нет а гамма-частица проскакивала в спектре излучаемого. Зачем — непонятно, но даже мне интересно, что это за фигулины и нафига, а уж про мудрил и говорить не стоит.

При этом энергонасыщенность недостаточна для плазмы, ну а что за хитрые процессы у них внутри, можно понять только исследованиями.

Фигулина потеребилась и отвалилась, а за ней — ещё одна, обе прибрал грузовой дрон… А потом Кси (в общем-то, ожидаемо) начал истерить:

— Ваши люди не отдают второй образец, капитан!

— Естественно, — поморщившись ответил я. — Это уже для наших исследований…

— НЕПРИЕМЛЕМО!

— Так, профессор, вместо того, чтобы орать — выслушайте. Мы взялись за ваш контракт именно из-за знаний. Про деньги смешно говорить. И мы БУДЕМ собирать образцы для исследований, нравится вам