— Разумеется. Это очевидно.

— Милорд, если он задержится на такой долгий срок, то Залидар к его прибытию окажется наводнен орками, а мы погибнем. Не так ли?

— Верно.

Иногда неумолимые рассуждения Орхана шли по долгому пути, и ему нравилось наращивать их темп, чтобы они летели лавиной. Эта привычка слегка раздражала, но была весьма ценной. Калгар начал понимать, куда он клонит.

— Наши правила таковы: если планета необратимо захвачена ксеносами, то объявляется Экстерминатус. Так было со времен кампании против «Бегемота», верно?

— Все так.

— А в ваше отсутствие капитан Иксион, я полагаю, будет придерживаться законов ордена?

— Он поступит именно так, Орхан.

— Но вы не сказали об этом членам администрации планеты.

— А какой смысл? К этому моменту они все будут уже мертвы.

— Вы предпочли не говорить им о том, что их мир, возможно, погибнет, как Тракс тридцать лет назад.

— Я предпочел сберечь их мужество. Стратегия Ультрамаринов состоит в том, чтобы защищаться до конца и уничтожить, а не отдать врагу то, что безвозвратно потеряно. Это все, брат Орхан?

— Да, милорд. Я не обсуждаю ваши действия. Просто хочу прояснить все для себя. Прошу прощения, если мои слова оказались не к месту.

— Не за что прощать, брат.

Оставшуюся часть пути они ехали в молчании.

Сообщение прибыло к концу следующей ночи, в темный час перед рассветом, когда сон особенно чуток. Оно пришло от Валериана коротким набором боевого шифра Ультрамаринов и в одно мгновение изменило все.

Когда оно поступило, Марней Калгар находился в крохотной полуразрушенной имперской часовне недалеко от полевого штаба. Он стоял, преклонив колени, на его непокрытую голову падали капли дождя. Калгар молился своему примарху, великому Жиллиману, о совете и помощи. Молился Императору на далекой Терре, лежащей через половину Галактики от него. Молился за всех погибших братьев, нескончаемой процессией проходивших мимо него во снах. Он просил, чтобы его дела оказались достойны их жертвы, чести и преданности ордену.

Часовенка некогда была прекрасна, а теперь, полуразрушенная, стала еще восхитительней. После молитв бесконечный дождь вдруг прекратился и задул прохладный ветер. В небе горели звезды, которых Калгар давным-давно не видел. На дорогах слышались автомобильный гул и шум людских голосов. В стенах Залатраса жили миллионы, и даже такие отчаянные войны не могли прекратить их обычные дела, которые они с трудом вели, терзаемые всеми ужасами сражений.

Где-то далеко вновь послышался рокот орочьей артиллерии. Он стал такой же частью городской жизни, как и мерный шум заводов или машин. Войну невозможно забыть ни здесь, ни где бы то ни было еще. Вселенная и есть война. Она перемалывала целые миры. Калгар знал это, поскольку множество раз был тому свидетелем. Он сохранил в себе достаточно человечности, чтобы испытывать скорбь от потерь, которая хотя никогда и не мешала ему исполнять долг, но все же ранила душу. Он полагал, что то же самое происходило и с его могучим примархом и Императором, когда он в блеске величия путешествовал по Галактике среди людей.

Человечество нуждается в защите и наставлении. Иногда этот путь приводил к уничтожению миллионов и миллиардов невинных и вымиранию целых миров. Но такова природа вселенной, в которой им прошлось жить.

— Да свершится воля Твоя, — прошептал Калгар, одинокий проситель, коленопреклоненный, подобно своим предкам, жившим неисчислимое количество лет назад.

Он совсем не удивился, когда в поле его бионического глаза замигала руна входящего сообщения, — это могло означать спасение для города и всей планеты. Он не поднял голову сразу же, когда по всему городу завыли сирены, возвещавшие об очередном наземном штурме.

Он предвидел его, откуда-то знал, что это произойдет именно сегодня утром. Великие события имеют обыкновение притягиваться друг к другу нитями судеб.

— Владыка в своей силе и славе, Ты послал мне врагов, чтобы я мог убить их. Не дай мне обесчестить Тебя, пресветлый Отец. Позволь мне стать сегодня Твоим мечом.

Калгар поднялся на ноги, сжимая руки в Перчатках Ультрамара. Орхан и Проксис ждали его, а за ними стояли Матиас, Валериан и все остальные выжившие братья. Тринадцать Адептус Астартес — живое воплощение веры, мужества и чести.

— Братья, — обратился к ним Калгар, улыбаясь. — Идем к воротам.

Взошло солнце, и небо впервые освободилось от облаков, закрывавших горизонт, окрасившись в нежно-зеленый, сменявшийся голубым.

Орочья бомбардировка смолкла, и все вокруг затихло в преддверии рассвета. Над истерзанным полем, превратившимся в многокилометровое болото, воцарилось безмолвие. Даже залидарские падальщики не пожирали трупы, валявшиеся там и уже растившие себе замену, укрытые ковром ярко-зеленых спор.

Лагери орков простирались по всему южному горизонту, и там виднелось движение. Массивные формирования ксеносов выдвинулись, направляясь к стенам. Такого их количества защитники еще не встречали.

Марней Калгар стоял на разрушенной снарядами вершине Ванахеймских ворот вместе с братьями. Рядом находились губернатор Фенник, полковник Борос, контр-адмирал Гленк и лейтенант Роман Ласелл.

— Интересно, знают ли они? — поинтересовался Фенник.

— Сомневаюсь, — буркнул Гленк, чье лицо оставалось таким же рыхлым, несмотря на то что он, адмирал без флота, сильно похудел за эти несколько недель.

— Это было бы слишком хорошей новостью после всего того, что случилось, — сказал Борос, качая головой.

— Брат Валериан подтвердил сообщение, переданное «Гесиодом», — ответил Калгар. — Он связался с братом Коримом, библиарием Седьмой роты.

— Флот «Андроник» прошлой ночью появился на границе системы. Он подойдет к Залидару через два планетарных дня. Мои братья умело и удачно прошли через вари.

— Оркам наверняка это известно, — заметил Роман Ласелл. — Они идут в бой, чтобы попытаться завершить начатое до появления ваших братьев, милорд.

— Такова природа орков. Упрямство у них в крови, — сообщил Калгар. Тон, которым он это произнес, контрастировал с этими легкими словами. — За два дня многое может случиться, господа. Они это понимают не хуже нас.

— В воздухе что-то изменилось, — поделился наблюдением Фенник. — Вы чувствуете? Какая-то тяжесть, словно перед бурей. У меня будто гудит в голове навязчивая песня.

Они наблюдали, как гигантские массы орков двигались по равнине, сопровождаемые теперь рокотом боевых барабанов, чей гул разносился на километры в утренней тишине, мерный и угрожающий.

— У нас есть ресурсы еще на один крупный бой, — доложил полковник Борос. — А потом всё. Придется сражаться лазганами и ножами.