Добираемся до улицы Восстания. Она идет по всему северному побережью Кронштадта. Длинная, как бесконечность. И такие же бесконечные вереницы и кучки покойников, бредущих в ловушку. Наконец поворот. Улица Зосимова, потом начинаем крутиться по кварталам. Красивый город Кронштадт – совершенно неожиданно стукает в голову. Отстрелял шесть рожков. У остальных то же самое. Связываемся со старшиной.

Через несколько минут стоим у того самого уголовника с плакатом. Тут открытое пространство. Рядом маячит патруль. Но осторожный Андрей предлагает все же проехать на пирс, а нам размять ноги, пока это можно.

Следующие пятнадцать минут проветриваем кунги, а то уже дышать там тяжело. Набиваем рожки, сами приходим в норму. Все в достаточной степени угнетены, один Свин Домашний в восторге и рад до невероятия такому приключению. Впрочем, оказывается, его вчера повысили в звание Кот-Рыболов за подвиги во время сбора глушеной рыбы.

Его все приводит в восторг, а несколько сияющих желтой латунью и розовой медью патрончиков он припрятал в карман. Мы посмеиваемся – завтра Патрики уже окислятся и потускнеют. Но пусть порадуется пока. Через это проходил каждый, когда впервые держал в руке сияющий, словно золотой, патрон, консервированную Мощь и Смерть в таком сверкающем виде…

Прикидываем, сколько упокоили мертвецов. Оказывается, три тысячи четыреста одиннадцать…

Надо продолжать.

К вечеру мы совсем одурелые. Башка гудит, ноги устали, и руки тоже. Мы еще несколько раз останавливались на проветривание и выгребание гильз. На то, чтоб перевести дух. Когда крутились вокруг 36-й больницы, я отпросился навестить своих коллег и глянуть на больных. Николаич дал на все про все пятнадцать минут. С трудом успел.

Звали отобедать, но не хотелось терять ритм, да и кусок в горло бы не полез. Только-только успел задать им дурацкий вопрос, навеянный еще и происшествием с Сашей. Получается, что укушенный зомби в конечность человек обречен. Но ведь можно тут же жгутом остановить кровообращение. И ампутировать конечность выше места укуса.

Также интересно, можно ли добиться эффекта прижиганием ранки тут же.

Может, есть резон провести эксперименты. Вон тех же уголовников расстреляли, а могли бы и пригодиться, если б дали согласие в обмен на сохранение жизни после удачной ампутации…

Коллеги задумались.

По-моему, на меня посмотрели косо.

Как на Менгеле[29]…

А, черт с ним… Я сегодня и так как Дирлевангер…

Прощаюсь и возвращаюсь в кунг. Говорю об этом Николаичу. Ухмыляется: ишь врачи-убийцы…

Но я вижу, что он задумался. И мне кажется, что он думает на предложенную тему по дороге в свою машину.

К вечеру машины становятся точно как душегубки. Даже Андрей с Ильясом стали мазать. По подсчетам получается, что мы свалили сегодня пять тысяч восемьсот восемьдесят девять зомби. Проехали практически по всему городу. И зомби видим заметно меньше. Тех, кого видим, кладем. Андрей и Ильяс спокойно работают на дистанциях до двухсот метров. Я так далеко не стреляю, жду подошедших поближе. Их тоже хватало. Правда, старшина возил нас там, где моряки не особенно-то и постарались – руки не дошли.

По дороге заезжаем в штаб. Змиева нет, но часовые передают нам под расписку ручной пулемет Калашникова и деревянный ящик с винтовочными патронами. К тем восьми ППШ дополнительно. Не шибко щедро за день каторжной и какой-то палаческой по ощущениям работы. Оставляем Змиеву рапорт. Дежурный спрашивает, – сколько упокоили. Показываем цифру. Очень сильно удивляется. Признается, что ожидали вполовину меньшего результата. Николаич приписывает к рапорту просьбу отдать завтра катерникам трупы уголовников – могут пригодиться для отвлечения внимания в ходе десантной операции.

В городе не должно быть мертвяков. На кладбище они должны быть. Тем более что кладбище тут занимает чуть ли не треть острова… Есть место.

До крепости добираемся на двух небольших катерах. Ничего не понимаю в этих агрегатах – вроде как их называли «Фламинго». Николаич называет их гидрографическими судами. Ну ему виднее.

Приткнулись там, где нам предложили, кто где – и как провалились. Как плыли до крепости – не знаю. Отсидел во сне ногу и еле вылезаю. Нашу безобразную высадку заценить явился Званцев. Правда, удивляется, увидев у нас пулемет. Осторожно спрашивает:

– Понравилось ли снаряжение?

Потом удивляется еще больше, когда мы заявили, что никакого снаряжения, кроме пулемета, не было. Я его таким озадаченным еще не видел. Подтянутый и выдержанный каптри неожиданно для всех брякает:

– Вот же фундель толстоголовый!

Помогает тащить ящики. По дороге объясняет Николаичу, что на чердаке дома наискосок от штаба должны были организовать пулеметное гнездо – для взятия под контроль всей улицы. Вот этот РПК как раз предназначался туда. Значит, логически мысля, раз пулемет у нас, в пулеметном гнезде сидят сейчас без пулемета, но со всей снарягой, предназначенной нам. И, очевидно, удивляются, с чего это им вручили с десяток разгрузок, пистолетов Макарова и прочего добра мешок.

Каптри обещает немедленно разобраться.

В «Салоне» нас ждет приятный сюрприз – Саша полностью оклемался и выглядит хоть и жидковато, но уже вполне прилично. Я, правда, по-прежнему ничего не понимаю. Дарья Ивановна говорит, что у Саши и раньше бывали такие температурные свечки, особенно когда поволнуется.

Здороваемся. Улыбаясь как-то по-детски, он стеснительно признается, что сегодня днем рассердился на меня:

– Мне приснился сон, будто я умею летать. Здорово так. И попадаю на инопланетную базу. Инопланетники меня за своего приняли – я ж замаскировался. Они что-то там делают на своей базе, а я ничего понять не могу – что тут, чем они заняты. Прилетел сюда домой – ты мне живот почесал, я засмеялся и упал. И больше не смог летать. А ты мне потом не верил, что я умею летать. Я проснулся рассерженным…

Посмеялись тихонько.

Спрашиваю, с чего это он ночью на голубей ополчился.

Задумывается. Потом выдает:

– Мне сны сегодня всякие снились. Один точь-в-точь по Говарду. Ну этот, «Голуби преисподней». Читал?

– Нет, я этого автора не помню вообще.

– У него написано, что зомби – это так, туповатая быдла. А есть еще зувемби. Это элита черной магии вуду, ожившие после серьезного ритуала мертвецы совсем с другими способностями – они разумны и даже могут приказывать трупам делать то, что хотят; они быстры, могут прикидываться живыми, но весь их разум направлен только на зло и убийство – высшая радость для них.

– Приятные новости…

– Так это только у Говарда… Может, нафантазировал мужик…