Ближе.

Ближе!

И тотчас еще один блеск прочертил тьму. Воздух тонко взвыл от метко брошенного ножа, и тень, так и не закончив своего смертоносного движения, тяжело рухнула на ковер. Рука с кинжалом выметнулась вперед, протянулась чудовищным когтем, конец которого, царапая воздух, указал на короля — указал, но не дотянулся, а рука уже каменела…

Роади и Оанхиль обернулись как раз тогда, когда тень дрогнула в последний раз и застыла. Застыла, превращаясь в человека. Из-под лопатки у него торчал метательный нож. Дорогие одежды вокруг ножа медленно темнели, словно пытаясь выпить сумрак коридора. Человек с кинжалом в руке и ножом под лопаткой был безнадежно, окончательно мертв.

— Роади! — шепотом воскликнула Оанхиль. — Опять убитый!

— Это не убитый, Ваше Величество. Это — убийца! — послышался негромкий голос из-за соседней занавеси.

Появившийся вслед за голосом человек в полумаске пинком перевернул труп.

— Ихмеро! — воскликнула королева Оанхиль. — Но… это же… мой человек!

— Очень сожалею, Ваше Величество! — проговорил человек в полумаске. — Но я обещал Его Милости Герцогу… любой, осмелившийся покуситься на ваши особы, умрет немедленно. Исключая, разумеется, свадебные торжества, когда убийство является делом немыслимым.

— Он… он бы никогда… — пролепетала королева.

— Полагаю, он собирался убить только Его Величество Короля, — человек в полумаске поклонился Роади. — Ее Величество остались бы в безопасности. — Поклон в сторону Оанхиль. — И в одиночестве… — добавил он. — Впрочем, возможно, что у господина Ихмеро были претенденты на руку и сердце Вашего Величества. — Еще один поклон в сторону Оанхиль.

— Я бы никогда… — голос королевы пресекся.

— Не простили его, — усмехнулся человек в полумаске. — Думаю, он и не надеялся на прощение. Придворный Советник Ихмеро был честным негодяем и честным заговорщиком. Он знал, что его ждет, и все же собирался пойти до конца. Сам. Не стал нанимать каких-то убийц, приказывать слугам, заставлять должников. Сам. Первая крупная фигура, снятая нами с игрового поля противника.

— Сколько же это еще будет продолжаться?! — воскликнула Оанхиль. — Два покушения за три дня! И… и получается, что я… не могу теперь доверять и своим людям… своей партии… — убитым голосом закончила Оанхиль.

— Боюсь, продолжаться это будет недолго, Ваши Величества, — вздохнул человек в полумаске. — Когда-нибудь я просто не успею. Не услежу. Очень неудачный расклад. Я еще тогда говорил Его Милости Герцогу. Очень неудачный расклад. Слишком много тайных врагов. Я, конечно, клялся Его Милости в случае чего закрыть вас собственной грудью, но я могу просто не успеть.

— Что же делать?! — порывисто спросила Оанхиль.

— Его Величеству нужна своя партия среди придворных, — ответил человек в полумаске. — Партия короля.

— Но… откуда же нам взять такую партию? — спросила Оанхиль.

— Время и деньги, — развел руками человек в полумаске. — У нас нет ни того, ни другого. А потом… верных людей на деньги не купишь. Уж скорей бы Его Милость возвращался.

— Мы справимся сами, — внезапно и твердо проговорил молчавший до того король. — Через два дня. Через два дня никто не посмеет смотреть на меня косо.

— Думаете, свадьба укрепит Ваши позиции? — человек в полумаске покачал головой. — Она лишь разожжет страсти. Презрение перерастет в ненависть, а от ненависти до мятежа…

— Мятежа не будет, — властно оборвал его король. — Сберегите наши жизни еще два дня, и мы вместе за кувшином хорошего вина посмеемся над сегодняшними страхами.

— Его Милость никогда не ошибался в людях, — тихо сказал человек в полумаске. — Я верю Вам, Ваше Величество! Но однако же — как?!

— Через два дня. На свадьбе, — пообещал Роади и улыбнулся.

— Буду ждать с нетерпением, — ответно улыбнулся человек в полумаске.

Нет лучников лучше, чем в Аргелле. В старые времена, сказывают, были безрассудные воины из иных земель да из других королевств, что пытались оспорить древнюю славу, но ни один из них не вышел победителем — из дружеского ли состязания, на королевском ли турнире, в смертном ли бою. Ни один. Даже поговорка такая вышла:" Это все равно что в Аргелл ездить из лука стрелять!" — когда хотят сказать о каком-то безнадежном деле, от которого вдобавок потом еще, того гляди, что и позору не оберешься.

Не было лучников лучше чем в Аргелле. Еще в те, старые годы не было. А уж теперь… теперь, когда повсеместно народ переходит на арбалеты… вот и начинают сочинять разные байки об эльфах, которые якобы и наделили всех жителей Аргелла этой чудесной способностью. Их, значит, оделили, а остальных обошли, скряги проклятые. Эльфы, они такие. Вечно норовят какую-нибудь пакость спроворить. Впрочем, среди самих жителей Аргелла эту легенду не жаловали. Обидно ведь быть лучшими за счет кого-то другого, а вовсе не своим трудом-талантом. Тем более, что где они, эльфы эти? Кто их видел? Ты? Или ты? Вот вы, господин, их случайно не замечали?! Серьезно, не замечали? Ну, так и я не видел. А лук — вот он. И стрелы. И никакой эльфийский король их мне не дарил. Сам делал. А что? Дело нехитрое. Могу и вас научить. И стрелять тоже. Я, конечно, не Имли-булочник, и даже не Эри-жестянщик, но стрелять могу. И родился я тоже сам собой от папы с мамой, а не от каких-то там чародейных эльфов. Вот насочиняют же! Людям дай волю языком молоть — они и рады!

Однако что есть то есть — эльфы там или не эльфы, но самый последний сельский подпасок из самой захудалой кривой деревушки в Аргелле стреляет из лука лучше, чем любой прославленный лучник из любого другого королевства. Аргелл гордится своими лучниками. А кто бы не гордился? Из гордости этой проистекают традиции. Откуда они только не проистекают…

Одна из этих традиций сейчас устилает дорогу перед королевской четой. Цветами устилает. Триста лучших лучников Аргелла стреляют в небо специально отобранными цветами. Лучшие садовники Аргелла приложили немало усилий, выращивая и отбирая эти цветы. Чудесными разноцветными струями взлетают они в небо, сплетаясь невиданными узорами, обнимаясь друг с другом и на миг создавая феерические картины, а потом ложатся под ноги плавно шествующей королевской чете. Оанхиль и Роади величаво ступают по роскошному ковру из живых цветов. Медленно так ступают. Неспешно. Это тоже традиция. Свадебная традиция. Неспешное шествие короля и королевы к Храму, где они соединят свои судьбы, что-то там такое знаменует — и отменить ее, проклятую, нельзя никоим образом, ибо она старше чем горы, долины и прочие ландшафты Аргелла. Ничего нельзя отменить — ни ковра из цветов, ни неспешного шествия, ни проклятых лучников.

Проклятых — потому что они и в самом деле лучшие.

И нужно медленно наступать на эти несчастные, ни в чем не повинные цветы, нужно шествовать плавной поступью, горделиво неся голову и остальные части тела. Плавно и важно выступать. Плавно и важно. Еще медленнее. Еще плавнее. Еще важнее и родовитее. Плавно и важно выступать… когда Роади хотелось бы подхватить Оанхиль на руки и бежать, бежать в сторону Храма так стремительно, как он только сможет.