Люсинда не отвечала, только дрожь волнами проходила по ее телу. Внезапно она осознала, что его нет рядом. Лорд Меридан отошел в другой конец каюты.

— Возможно, мне все это привиделось, — сказал он. — Там, в душном чулане, прошлой ночью я стал надеяться, что вы тоже любите меня. Но как я мог мечтать о подобном чуде после того, что сделал с вами, — женился на вас только для того, чтобы вернуться в Олмак, оставил одну в Лондоне, злился на вас, считая, что вы мешаете моей свободе! Боже мой!

Кому нужна свобода попадать в такие передряги!

Его охватила горечь, и, не оборачиваясь, он сказал:

— Простите меня, Люсинда. Лучше бы вам не связываться со мной. Я не пытался скрывать от вас свои любовные похождения — теперь я вижу, насколько пустой и никчемной была вся моя жизнь.

Наступила тишина. Вдруг позади него раздался тихий дрожащий голос:

— Вы сейчас такой робкий и смиренный, Себастьян…

— А это плохо?

— Мистер Браммель… говорит, что никогда нельзя смиряться… а когда вы сильны и… уверены в себе… и властны… вы… таким вы мне очень нравитесь.

Лорд Меридан не оборачивался.

— Нравлюсь? — Внезапно его голос зазвенел от радости, его вопрос прозвучал, как выстрел. Затаив дыхание, с горящими глазами он ждал ответа.

И очень тихо, так тихо, что он едва расслышал, Люсинда прошептала:

— Таким… я вас… тебя люблю… Себастьян.