– Мы уже сделали два пробных рейса, – продолжал Безгодов. – Внешне – это обыкновенное судно, теплоход. Команда работает теперь на меня. Они могут запросто изменить маршрут, поскольку их основная задача – контроль водной среды на биомассу. В общем, сунул-вынул и дальше поехал. В любой момент они могут избавиться от груза, если надо будет. Их некому контролировать со стороны государства. Они даже не подлежат контролю. Что молчите?

– Слушаем, – ответил за всех Сухофрукт.

– Хреново слушаете. Мне кажется, вы ничего не поняли. Повторяю: товар в виде отдельных составляющих поступает автотранспортом в Иштан, там приобретает необходимый вид и кондицию, а оттуда идет протокой за ворота в город Северный. Грех не использовать подобную возможность…

– Ты хоть знаешь, сколько за это дают? – проскрипел Сухофрукт.

– Знаю! – тявкнул недовольно Безгодов. – Это если тебя поймают. Много ты видел пойманных? В последнее время я что-то не слышал…

– Мы не отказываемся от первоначальных условий, – продолжил Рапп, – но в остальном, думаю, надо воздержаться.

– Да, – согласились остальные, – надо воздержаться. – Хуже нет ехать дорогой неезженой. Попробуй сам пока. Понадобится помощь финансами – поможем. Риск дело благородное, но не в нашем случае…

– Как хотите, – холодно произнес Безгодов. Он встал и подошел к окну, сразу потеряв интерес к присутствующим. Господа бросали его. Они хотели быть чистенькими. Им кажется, что их капитал отныне легален, а положение на рынке – легитимно и стабильно. Они сильно заблуждаются. В любой момент каждого из них могут выдавить из экономических отношений, как стекло из рамы. Тогда-то они и вспомнят вновь о Безгодове. Он не настаивает на партнерстве. Он еще не пал так низко, чтобы просить. Они просто не видят очевидной выгоды, при которой доход достигает тысячи и более процентов.

– Чуть не забыл, – вдруг произнес он. – Старуха из отдела кадров – агент ФСБ. Абсолютно точная информация. ФСБ ото всего открестилась. Но это так. Реликвия сама призналась, что служила, чуть ли не со времен Берии, а потом состояла на связи у КГБ. Агент. Сексот…

– Понятно, секретный сотрудник… И что ты с ней сделал? – испуганно произнес Рябоконь.

– Чего я сделаю… Старухе сто лет скоро. Уволил. Тем более она несла лишь всякую чушь – про записки в огороде и лешего. Не опасна. Вместо нее теперь наш человек – девица на выданье. Замуж хочет, аж зубами скрипят. Выдам за кого-нибудь…

Ребята повесили головы, видя, как на глазах вдруг стал меняться недавний друг и партнер. Ему будто слово волшебное сказал президент.

– Тем более что кадровая старуха, кажется, того… – Безгодов покрутил пальцем у виска. – Меня, говорит, украл недавно инопланетянин и надругался надо мной. Кто ей после этого поверит. Насмотрелась передач и остановиться не может… Шарики за ролики заехали…

На губернаторском столе резко прозвенел телефон.

– Губернатор слушает, – сказал в трубку Безгодов. – Ну! Заплыли в ручей?! Так покажите им выход, чтобы в следующий раз неповадно было. Там же этот стоит, столб с надписью, что собственность и всё такое прочее. Разденьте их и к столбику – пусть комаров кормят. Подохнут? Не подохнут и кровью не истекут. Зато впредь будут знать, что туда нельзя. Молва – она быстро разносится. Давайте. Делайте, как я сказал и без рассуждений…

Присутствующие не верили собственным ушам. Душка-губернатор на глазах зверел. Роет рогами землю. Наверняка ему известно то, о чем не знают они. Голых людей и вдруг к столбу – на растерзание комарам. Такого не проделывали с колчаковских времен.

Безгодов опустил трубку, опять обвел всех торжествующим взглядом.

– Она приглядывала за мной в виде косматой нечесаной старухи, – продолжил он. – Будто я простой смертный, а она та самая, которая приходит неожиданно, бабушка с косой. Теперь, я полагаю, имеются все необходимые данные для предъявления иска господину Сереброву из ФСБ. Его старуха была. Агентка. Пусть сушит сухари. Сначала иск. Потом уголовное дело возбудим за преследование по политическим мотивам. Николай Карлович – специалист в этой сфере. Заодно пусть разберутся и с лешим. Я просто в этом уверен, что Леший – это их рук дело. Проект ФСБ… Они его создали и пустили в лес…

– Очень может быть, – произнес сквозь зубы Сухофрукт, – но дело это непростое и очень щекотливое. То, что ты задумал, Евгений, между прочим, ударит по тебе. Зря ты гомозишься. Зря старуху убрал. С косой. Пусть потихоньку стучала бы. Это же просто замечательно, когда у тебя такая канализация образовалась – сливал бы туда потихоньку дезинформацию и вообще всякую глупость. Это же так удобно. Но ты – нет! Уволю… Уволил и ничего не добился. Мы помогли тебе. Привели в этот кабинет. Мы надеялись на тебя. Надеялись даже тогда, когда ты нам этот бизнес навязал с безакцизной торговлей спиртом под видом медицинских препаратов, припарок и полосканий. Я ничего не имею против боярышника на семидесятиградусном спирту. Я даже не против тех пилюль, которые ты собираешься парить северянам за ограду. Меня беспокоит другое. Меня тревожит твоя торопливость и безоглядность. Наверное, ты думаешь, что заговорен ото всех бед и напастей. Зря торопишься, Женя. Не гони верблюдов. Посмотри вокруг. Не те времена, чтобы так скакать. От твоих поступков много шуму и пыли. Ты даже не ставишь нас в известность о собственных планах. Решил шагать широко – штаны не порви…

– Как это?! – окрысился Безгодов.

– Ну, как же. Распорядился там кого-то к столбу привязать. Может, у нас негры завелись? И мы живем во времена южных штатов?

– Не будут заплывать! – хлопнул по столу ладонью Безгодов.

– А если это менты?

– Рыбаки на моторке заехали…

– Ну, смотри, Женя, – вздохнул Сухофрукт. – Мы тебя предупредили. Не зарывайся. И бандитов своих убери. Двое сгорели вместе с джипом. Одного лешего успокоишь – найдется другой. Какой-нибудь водяной. Остынь, Евгений.

– Да пошли вы все в…

– Это твое последнее слово, губернатор?

Но тот не удосужился ответить, отвернулся вместе с вращающимся креслом к окну и сидел, будто в кабинете был один.

Компания поочередно произнесла еще несколько малозначащих фраз, однако Политик продолжал молчать.

– Пошли, ребята, отсюда, – произнес, как приговорил, Мальковский. – Кажется, мы пришлись не ко двору.

– Да, пора, – согласился Смаковский, сидевший до этого безучастно и наблюдавший за боем быков. Он продолжал бы молчать даже в том случае, если с обоих бойцов полетела бы клочьями шерсть. Но Политик превзошел себя. Он послал их туда, откуда все они в разное время на свет появились.

– Смотри, Евгений, – напоследок припугнул Рябоконь. – Быстро ездить ты стал – из кибитки не выпади… на повороте…

Обескуражено глядя на согнутую фигуру Политика, бизнесмены «Сибирских Афин» гурьбой вышли за двери. Спустились в вестибюль и остановились.

– По домам?