— О, простите. Я должен был бы объяснить, что вина Люсиль Прайс могла трактоваться только как вина исполнительницы, но за ее спиной, вполне возможно, стоял соучастник-мужчина, наделенный ярким и холодным умом. Этот ум вполне мог бы принадлежать Кнайселю. У него есть мотив: со смертью миссис Дорн и Дженни он становился единоличным владельцем и фонда, и патента. А все его теории могли быть придуманы для отвода глаз. Но...

— Соучастник? — прервал его комиссар полиции. — Так вот что стоит за арестом Свенсона.

— Что? — воскликнул окружной прокурор. — Свенсона?

— Мы спешили, Генри, — улыбнулся инспектор, — и не поставили вас вовремя в известность. Свенсон был арестован сегодня днем как соучастник преступлений Люсиль Прайс. Одну минуточку, пожалуйста.

Он позвонил в управление полиции.

— Томас, давай-ка сделай им очную ставку... Свенсону и этой Прайс... Она ничего не говорит? Ну, посмотри, что будет, если их свести вместе. — Он повесил трубку. — Мы узнаем это очень скоро.

— Но почему Свенсон? — спросил доктор Минхен. — Он не мог совершить ни того ни другого преступления. Доктор Дженни создал ему алиби в отношении первого; ты сам, Эллери, — в отношении второго.

Эллери вздохнул:

— Свенсон был с самого начала моей черной меткой. Я не мог так просто отмести свои сомнения по поводу его визита к Дженни именно в то время, когда была убита миссис Дорн. Это не простое совпадение. Вспомните: план Люсиль Прайс мог быть осуществлен только при устранении Дженни с территории преступления. Да, это было не совпадением, а планом. Свенсона, стало быть, использовали как инструмент. Оставался ли он в неведении или был соучастником ее плана? Когда Свенсон явился в участок для дачи показаний и подтвердил свое алиби, созданное ему доктором Дженни, я понял, что он соучастник преступления. Ведь именно Свенсон более всех выигрывал от смерти как миссис Дорн, так и Дженни. В случае смерти своей благодетельницы Дженни получал наследство; в случае же смерти самого Дженни деньги доставались его сыну — Свенсону. Все совпало.

Зазвонил телефон. Инспектор поднял трубку. Он слушал, и лицо его наливалось краской. Затем он бросил трубку и воскликнул:

— Свершилось! Как только им сделали очную ставку, Свенсон во всем признался! Бог мой, мы раскрыли это дело!

Харпер вскочил со стула. Его умоляющий взгляд зацепился за Эллери.

— Могу я теперь... могу ли я позвонить в редакцию?

— Думаю, что да, Пит, — улыбнулся Эллери. — Я держу свое слово.

Харпер схватил телефон.

— Запускай! — крикнул он что было силы в трубку. И это все, что он сказал. Затем он вернулся на свой стул. Лицо его сияло, как масляный блин.

Комиссар полиции молча встал и вышел.

— Знаете, — задумчиво сказал Харпер, — я все время недоумевал, как мог убийца просчитать такой изощренный план в столь неожиданных обстоятельствах, как падение миссис Дорн с лестницы. Да и, кроме того, все убийство представлялось мне бессмысленным. В конце концов, миссис Дорн вполне могла бы умереть во время операции, а это спасло бы убийцу от массы неприятностей.

— Превосходно, Пит, — отвечал Эллери. — Два превосходных сомнения. Но на них есть не менее убедительные ответы.

Миссис Дорн месяц тому назад была назначена операция аппендицита, и об этом в госпитале ходили слухи. Наверняка убийство планировалось на это время. Но если бы в предоперационной присутствовал анестезиолог, для Люсиль Прайс было бы затруднительно привести свой план в действие. Я думаю, она предполагала убить миссис Дорн после операции в ее личной палате, зайдя туда под видом доктора Дженни. Наверняка именно она бы стала выхаживать миссис Дорн после операции, пользуясь своими связями с доктором Дженни. Так что все было просчитано еще задолго: где-то припрятана одежда, разработан план отвлечения Дженни... А когда произошел несчастный случай, падение с лестницы, оставалось только чуть приспособить план к обстоятельствам. Включить в него срочный звонок Свенсону, например. И дело сделано.

Что касается предположения, что убийства можно было и не совершать, есть одно сильное возражение: и Дженни, и Минхен были уверены, что больная после операции поправится. Люсиль Прайс была очень близка к хирургу и понимала эту вероятность. А если так, то операция на аппендиксе откладывалась на неопределенное время, а с нею и выполнение плана. Нет, Пит, это падение с лестницы только подстегнуло исполнение задуманного, а отнюдь не инспирировало его.

Сэмпсон сидел молча; Эллери глядел на него с любопытством.

Наконец, Сэмпсон не выдержал:

— Но мотив Люсиль Прайс? Какая связь между нею и Свенсоном? Нет и намека... Почему она сделала для него грязную работу, тогда как в выигрыше остается только он?

Инспектор Квин взял пальто и шляпу, пробормотав извинения. Он собрался уходить: работа не ждет.

— Позволь, это тебе тоже объяснит Эллери. Это его заслуга. Джуна, веди себя хорошо...

Как только дверь за инспектором закрылась, Эллери расслабился и вытянул ноги.

— Хороший вопрос, Сэмпсон, — сказал он. — Я задавал его себе все время. Какая связь существует между этими столь далекими людьми? Свенсон мог затаить злобу на миссис Дорн за то, что она поломала его карьеру; он мог задумать убийство отца как месть или чтобы ускорить наследование: у него стесненные финансовые обстоятельства... А Люсиль Прайс, отменная медсестра и тихая женщина... Ей-то это зачем?

В наступившей тишине Эллери извлек из кармана таинственный документ, за которым он командировал Харпера, и помахал им в воздухе.

— Вот это объясняет все! Объясняет, почему Люсиль Прайс сделала грязную работу, ведь она становится наследницей по завещанию. Это приоткрывает историю нескольких лет планирования, искусного камуфляжа и изощренной жестокости. Кроме того, обнаруживает, каким образом и где Прайс достала униформу, поскольку Свенсон, бывший хирург, сохранил ее. Туфли, видимо, тоже его. Он выше, чем приемный отец, но сухощав. Оба, и он, и она, были так осторожны и умны, что не жили вместе — и никто об этом не знал. Они планировали убийство на редких, тщательно подготавливаемых встречах, поскольку общаться по телефону было рискованно. Свенсон очень умно сделал, что посетил управление полиции, раздобыв тем самым превосходное алиби на день, когда был убит Дженни.

И это объясняет, почему оба преступления были совершены одинаковым методом: если бы Свенсон был арестован за первое преступление, сам арест уже создал бы ему алиби по второму. А аналогичность преступлений должна была бы навести на мысль об одном и том же убийце.

Видимо, даже сам Дженни при жизни не знал, что его приемный сын, Томас Дженни, он же Свенсон, и Люсиль Прайс соединились...

— Да, но каким образом?

Эллери просто подвинул слушателям через стол документ, из которого Сэмпсон, доктор Минхен и Джуна могли при прочтении понять эту связь.