– Он знает, кто такой Гаэтан на самом деле, – сказал Журдан. – Мы найдем способ заставить его сказать, кто этот монстр.

– Мне кажется, что это не так сложно, – Себастьян улыбнулся от одной только мысли о том, как он расправится с Рэдберном. – У моего племянника слабая воля. И челюсть. Скоро я узнаю, кто такой Гаэтан на самом деле, также и местонахождение мисс Ашервуд.

– Не сомневаюсь, что он выдаст своего компаньона, – Монтгомери осушил свой бокал. – Только надо найти его.

– Слова Вулгрова до сих пор тревожат меня, – Себастьян потер пальцем по скошенному краю бокала. – Он сказал, что Гаэтан шныряет у меня под носом. Очевидно, этот мерзавец известен мне.

– Вулгров сказал, что ты знаешь Гаэтана? – Монтгомери вертел свой бокал так, чтобы лучи солнца падали на него. – А кем же он может быть?

– Я много думал об этом, – Себастьян продолжал пить шампанское. – Что же может заставить человека заниматься столь грязным делом, как содержание притона?

– Деньги. И, возможно, природная склонность к разврату, – сказал Журдан. – Когда у кого-то много долгов, подобное дело принесет немалые доходы.

– Деньги, разврат, – Себастьян почесал Улисса за ухом. – Из тех, кто жив, мне никто не приходит на ум, кроме Рэдберна. Кто же еще мог быть втянут в это дело?

– А, вот вы все где, – в библиотеку с веранды вошла тетя Дора. Она подошла к стулу, на котором сидел Себастьян, и улыбнулась ему. – Пойдем, дорогой, к тебе прибыли гости с визитом. Нечестно лишать дам компании симпатичного мужчины. – Затем она взглянула на Журдана и Монтгомери. – А вы идите, – приказала Дора.

Журдан и Монтгомери послушались ее приказа. Они пересекли библиотеку и вышли через дверь, ведущую в гостиную. Дора же оставалась на месте. Себастьян поднялся со стула. Тетушка взяла его за руку. Когда они остались одни, она обеспокоенно посмотрела на него.

– Как ты себя чувствуешь, дорогой племянник? Рана все еще беспокоит тебя? – спросила Дора.

– Я ее едва замечаю, если не считать того, что она иногда болит. К счастью, это всего лишь царапина.

– Слава Богу, – Дора погладила племянника по руке. Затем она глянула на Улисса, положившего лапу на ногу Себастьяна. – Ты знаешь, дорогой, что если ты будешь продолжать подбирать бездомных собак, то скоро придется отдать им один из твоих особняков.

– Я не могу сопротивляться желанию подбирать их, – маркиз погладил Улисса по голове.

– Все потому, что сердце у тебя доброе, – тетя Дора посмотрела на племянника с серьезным видом. – Ты всегда был дорог мне, будто родной сын. Я рада видеть, как ты счастлив со своей женой.

– Спасибо, – Себастьян поднял руку тети Доры и поцеловал ее. – Я знаю, что вы очень помогли Эмме освоиться на новом месте.

– Эмма – просто сокровище. А поскольку мы заговорили о свадьбах, то с графом Уортом у меня ничего не получается.

– Вам следует найти другую цель, – тихо рассмеялся маркиз.

– Да, – Дора вздохнула, будто бы она устала. – Думаю, это к лучшему. Я узнала, что ему нравятся карты и распутные женщины. Я не хотела бы, чтобы Арабелла связала свою жизнь с человеком, который промотает ее приданое.

– Странно, я не знал, что Уорт погряз в долгах, – взгляд Себастьяна на мгновение застыл на тете Доре.

– Иногда те, кто наиболее близок к человеку, узнают о его слабостях последними, – Дора махнул а рукой, будто бы не веря своим словам. – Знаю по собственному опыту.

– Что касается Уорта, то, как мне кажется, вы слушали не тех, – маркиз не хотел ставить своего друга Монтгомери в один ряд со своим беспутным дядей.

– Я решила, что этот человек не подойдет для моей Арабеллы, – тетя Дора пожала пухлыми плечами, ярко-желтый атлас ее платья заблестел.

– Я думаю, что здесь вы правы, – Себастьян выглянул в окно. Эмма все еще сидела в саду с тетей Марджори. И хотя ему не хотелось прерывать их разговор тет-а-тет, маркиз мечтал побыть с молодой женой наедине.

– Я подслушала, сама того не желая, твой разговор с джентльменами, когда вошла сюда. Я не могла не услышать про Бернарда. Что же ты сделаешь с ним, когда найдешь?

– Сначала я выясню, что он сделал с мисс Ашервуд. А потом позабочусь о том, чтобы он и его партнер не причинили больше вреда никому, – Себастьян отвел взгляд от Эммы и посмотрел на тетю.

– Ты знаешь, кто этот Гаэтан?

– Еще нет, – Себастьян улыбнулся, думая о том, как он насладится расправой с племянником. – Но я точно уверен в том, что Рэдберн будет очень рад сказать мне об этом.

– Думаю, да. Бернард вряд ли будет верен, если это неудобно для него. Ты доставишь ему большие неудобства, если найдешь.

– Я его найду.

– Конечно, найдешь. Бернард не так умен, чтобы долго скрываться, – Дора смотрела на квадратики света на полу возле ее ног. – Он причинил столько бед стольким людям. Но никому не нравится, когда такое поведение афишируется. Лучше разобраться с ним так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких.

– Он заслуживает более сурового наказания, чем шлепок по рукам.

– Да, он, конечно, заслуживает большего, – тетя Дора погладила Себастьяна по руке. – Я обдумываю, как лучше его наказать, да так, чтобы не втянуть мою семью в очередной скандал.

Себастьян подумал о своей матери и сестрах, о молодой жене и ее семье. Он знал по собственному опыту, сколько страданий могут причинить гадкие слухи. Маркиз не хотел отдавать свою семью на растерзание голодным волкам из высшего света.

– Наверное, вы правы, тетушка. Лучше разобраться с Рэдберном так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких, – сказал он.

– Я знаю, что ты поступишь правильно, – тетя Дора улыбнулась племяннику.

Это было самое изысканное и соблазнительное неглиже. И, конечно, первое шелковое неглиже, которое довелось видеть Эмме. Оно ожидало ее, когда молодая маркиза вернулась к себе в комнату вечером. Неглиже лежало на постели рядом с тяжелым шелковым халатом и запиской от свекрови: «Я знала, что моему сыну нужна молодая девушка, чтобы зажечь огонь в его душе. Спасибо вам за то, что спасли моего сына от тоскливого существования».

Эмма посмотрела на свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Казалось, что женщина, смотревшая на нее из глубины зеркала, стояла посреди прозрачного облачка. Вышитое кружево обрамляло круглый вырез, открывавший ямочку на шее. Розовая атласная лента, протянутая сквозь небольшие отверстия, стягивала ткань под грудью. Эмма повертелась взад-вперед, наслаждаясь тем, как шелк скользил по ее животу и ногам, пробуждая желание. В спальне ее ожидал молодой супруг. Одна лишь мысль о том, что произойдет между ними, приводила Эмму в состояние возбуждения. Если бы не ложь, лежавшая на ней тяжким бременем, то сегодня была бы лучшая ночь в ее жизни.

– Трусиха, – прошептала Эмма. Эмма натянула на себя тяжелый шелковый халат, завязала пояс и приготовилась к встрече со своей судьбой. Может быть, и нечестно, но Эмма была намерена пустить в ход все уловки, чтобы смягчить гнев мужа, когда он узнает правду о том, чем зарабатывала на жизнь его супруга.