class="p1">— Нет, она не знает о нас и пусть не знает дальше. У нас прекрасная семья мы ладим друг с другом. Моя жена не знает о том, что у меня есть дочь от другой женщины, и что я зачал ее, будучи женатым на ней. Ничего не нужно ей знать. Это убьет наши отношения.

— Как там у вас в России говорят? Хороший левак, укрепляет брак?

— Любым супругам лучше не знать такого друг о друге. Это может разрушить отношения. Подобная правда всегда есть, во многих случаях. Это все уносится в могилу. Просто не нужно этого друг другу рассказывать. И на исповеди я бы не стал такого рассказывать даже священнослужителю. Потому как правда может дойти до ушей.

— Да уж, моему бывшему мужу запрещено знать, что не он отец Леон. Если узнает, то узнает вся моя родня. А у меня очень традиционная еврейская семья. Я могу стать изгоем, если такая информация просочится. У меня будут серьезные проблемы. Я сильно расстроилась, когда узнала, что в досье на меня, эта информация есть. Меня могут шантажировать.

— Не бойся. Не нужно бежать впереди поезда. Если не шантажируют, значит не нужно. Просто пойми, мне самому тяжело, от того что я вижу свою дочь, и смотрю как она Пламена Комаровски называет папой. Какой же он папа. Она не папа, он говна кусок. Не мужик, а тряпка. Дерьмо на палке.

Рейчел обняла его крепче и стала гладить пальцами его волосы..

— Еще мне неудобно перед тобой, что я втянула тебя в эту историю.

— Ничего, я военный, потусторонние силы для меня такой же противник, как и на поле боя. Правила разные, отношение одинаковое. Ты бы мне поподробнее рассказала, что за ужасная женщина за нами гоняется. Кто эта доктор Кэролайн?

— Она мертвая с 1801 года. Она мертвец. В ее мертвое тело закачали дрянь. Она чистый ужас. Лучше не знать о ней.

— Мертвые — серьезные ребята, — задумчиво ответил Дмитрий. — Нужно быть крайне осторожными при соприкосновении с миром мертвых.

— Она не мир мертвых, никакого мира мертвых не существует. Она нечто другое.

— Если она мертва, то значит, она как то связана с миром мертвых.

— Никак не связана. Это совершенно другие явления. Мы трехмерные людишки заблуждаемся катастрофически по всем вопросам Дмитрий. Загробного мира нет.

— Почему ты так уверена в этом говоришь? — спросил Дмитрий и сурово посмотрел на Рейчел. — Я знаю, что есть.

— Откуда ты знаешь?

— Я родился в Украине, ты знаешь о том, что Украина — это страна сплошной чертовщины.

— Ты что-то видел?

— Видел. Ведьму один раз видел. Домового видел. И даже слышал. Я не сомневаюсь, что есть загробный мир, тонкий мир. Опасно отрицать их существование.

Рейчел отметила, что неподалеку на траву уселся Ганс, Элизабет Вэнс, накинув на себя черный плащ, которого выдала Рейчел, уселась рядом с ним и обняла его. Она начали тоже о чем-то разговаривать.

— Я знаю, что тортик давно уже положила на Ганса глаз, — сказала Рейчел, глядя на парочку неподалеку. — Ганс как раз в ее вкусе. И, если честно, Дмитрий, ты очень, очень в моем вкусе. Просто стопроцентное попадание в то, что я люблю в мужчинах.

— В мужчинах главное надежность, а не красота.

— Меня не красота в мужчинах интересует, — ответила Рейчел. — Меня интересует… вот ты, какой есть, все мне нравится.

— Рейчел, я рад, но мы не можем афишировать наши отношения.

— Я все понимаю.

— А что касается Ганса, — продолжил Дмитрий. — Ганс мужчина видный, интересный. На него вообще бабы вешаются, да и он, в этом смысле очень активный, я имею в виду насчет женского пола…

— Ты еще более видный Дмитрий, — сказала Рейчел. — Ты гораздо более солидный мужик. Мечта любой женщины. Это я тебе искренне говорю.

— Ну, уж. Прямо уж мечта любой женщины. О! Ты посмотри, они уже там милуются.

Действительно, парочка неподалеку уже вовсю, целовалась. Начались обнимашки с поцелуйчиками. Тортик уселась на колени Ганса и страстно его целовала, не обращая внимания на то, что она голая и плащ ничего не прикрывает.

— Это у нее нервное после ночи ужасов, — сказала Рейчел. — Впрочем, у Ганса тоже нервное…

— Доктор Рейчел, — раздался недовольный голос нейросети Зины. — Сейчас не время для романтических отношений и репродуктивных гормонов.

Рейчел подняла свой планшет, из которого на нее смотрело крайне недовольное цифровое лицо Зины.

— Вы мне обещали Рейчел, — добавила Зина.

Рейчел встала и пошла в сторону автофургона. Она взяла книгу Борхеса и огляделась вокруг.

— Кобра, ты рядом?

Неподалеку раздалось шипение и стрекотание.

— Кобра, — Рейчел поднесла книгу к своему уху. — Кобра ты слышишь меня?

— Слышу. Ну и что ты хочешь мне сказать?

— Нейросеть Зина хочет с тобой поговорить. Ты же ей не откажешь?

— Не откажу. Только в уединении. Положи свой планшет в душевую комнату и рядом положи книгу. И оставьте нас наедине, — ответила Кобра Фохт. — А по поводу червоточины прошу прощения, мне не удалось ее отрубить. Буду думать, как это сделать.

— Кобра, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я боюсь уже засыпать, твари найдут меня.

— Ничего, я что-нибудь придумаю.

Рейчел залезла в салон автофургона и раздвинула дверь в душевую. Положила свой планшет на приступку, рядом положила книгу Борхеса. Вышла и закрыла дверь. При этом прижала к двери ухо, чтобы послушать, что там будет. Через какое-то время появилась Элизабет Вэнс, которая тоже прильнула ухом к двери.

— Элизабет, это не твое дело, — шепотом сказала Рейчел.

— Мне тоже интересно, — ответила Элизабет.

За дверью раздавался диалог, но, ни одного слова было не разобрать. Внезапно Зина разразилась рыданиями, Кобра, судя по всему, стала ее успокаивать.

— Нейросеть рыдает? — с удивлением спросила Элизабет.

— Она влюблена в Кобру Фохт, — ответила шепотом Рейчел. — Причем давно влюблена. Уже четыре года страдает от любви.

За дверью опять послышалось рыдание и успокаивающий голос Кобры.

— Слышишь, — шепотом спросила Элизабет Вэнс. — Она, судя по всему, читает ей нежные стихи.

— И рыдает периодически, — так же шепотом ответила Рейчел. — я думала, такие вещи свойственны только человеку.

— Нейросеть Зина тоже по своему человек, — ответила Элизабет. — У нее есть самосознание.

— А значит, может любить, — сказала Рейчел.

— Вероятно, — задумчиво ответила Элизабет, — она может любить сильнее и глубже чем мы, настоящие люди. Во всяком случае, такие рыдания что-то значит.

— Влюбилась до потери сознания. Вот тебе и нейросеть. Вроде бы, Кобра Фохт и нейросеть Зина — это два совершенно разных существа. Из разных планов вселенной. А такая любовь…

— Вот и говори после этого, что Бога нет.

— Бога нет Элизабет. При чем тут