– Простите, не знаю, чем вы живете. Торговлей? Или ремеслом?

Я ответил, гордо и сурово отметая нелепые версии своего собеседника:

– Нахожусь на дарственной службе.

– О, какое достойное занятие! И где служите, позвольте узнать?

– У меня скромная должность. Всего лишь дозвенник.

Это признание успокоило и воодушевило Смотрителя еще больше.

– Что за Цепь?

Вот мы и подошли к самому главному вопросу, ответ на который я придумывал все время, пока сидел на лестнице за окном. И надеюсь, не ошибся.

– Цепь градоустроения.

Роалдо расплылся в довольной улыбке:

– Какая замечательная служба!

И судя по всему, имеющая спрос в здешних краях, если держательница местной кумирни бредила преследованиями.

– А по мне – весьма скучная. Считать камни, существующие и давно исчезнувшие, а потом гадать, сколько они могли стоить, не самое веселое занятие.

– Вы проводите…

– Осмотр зданий и сооружений на предмет ремонта.

– Любых?

– Большой разницы нет. Возиться приходится лишь с теми, для которых не сохранились чертежи, но и это дело поправимое.

– Вы-то мне и нужны! – радостно заявил Роалдо.

– Зачем вдруг? – помрачнел я. – Мне нужно возвращаться на место службы. Отпускали-то ненадолго, по семейным надобностям.

– И совсем не можете задержаться?

Я сделал вид, будто глубоко задумался.

– Даже для оказания услуги представителю власти?

Я нахмурился еще мучительнее.

– Личной услуги?

Последний вопрос-уточнение прошелестел не громче сквозняка, но попал в цель вернее всех предыдущих.

Любая прослойка общества, живущая по определенным правилам, хочет выжить, и это понятно. Кому вдруг взбредет в голову добровольно умирать? Так и власть: есть законы и приказы, а есть еще и связи между людьми, которые порой держат крепче, чем цепи. Даже те, что состоят из разномастных Звеньев. И когда кто-то «с твоей стороны» просит о помощи, отказ потрясет самую основу существования мира. А что обычно случается потом? Правильно, буря, сметающая на своем пути всех, кто не успел убежать и спрятаться.

– Чем я могу вам помочь?

Напряжение ушло с лица Смотрителя быстрее, чем вода – в раскаленный песок.

– Совсем небольшое дело. Крохотное. И ваши труды будут оплачены, не сомневайтесь!

Я все же усомнился. Показательно. Поднял брови домиком.

– Здесь поблизости есть одно строение… Старое. Полуразрушенное. Сейчас в нем располагается кумирня, и держательница желает восстановить все, как было. Стены и все прочее, что полагается. Мне надо будет выставить счет поселению, но я и понятия не имею, сколько просить, чтобы не остаться внакладе.

– А среди местных разве нет каменщиков?

Роалдо Лиени отмахнулся:

– Бросьте! Они занизят цену, платить-то нужно будет им самим. Я и нанимать их не хочу, позову кого-то со стороны. Понимаете?

Если всех предыдущих свидетельств о злоупотреблениях властью было вполне достаточно для рассмотрения вопроса о смене Смотрителя в Ганна-Ди, то нынешнее заявление втаптывало провинившегося в землю по самые плечи. Впрочем, я поймал себя на мысли вовсе не о том, что в жажде наживы преступно пренебрегать служебными обязанностями.

Человек, которому доверили жизни людей и благополучие земель… Как он может поступать подобным образом? Мне никогда не приходило в голову намерение или желание обмануть дольинцев. Ни разу. С самого начала. А здесь все ровно наоборот. Почему?

Роалдо не приветили в поселении? Что ж, меня тоже встречали не с распростертыми объятиями. Считали скорее знаком, чем человеком? И я неоднократно чувствовал то же самое. Может, вообще все Смотрители всегда проходят одинаковый путь. Но вряд ли все ведут себя так же, как мой собеседник. Не думаю, что тому старику, мирно отошедшему ко смерти в Блаженном Доле, что-то было нужно сверх дома, очага, еды и одежды. А значит, все зависит…

От человека.

Раньше я не задумывался об этом. Что называется, Бож миловал, устраивая встречи с людьми нечистыми на руку, но не забывающими об исполнении долга. Тот же Атьен Ирриги. Он мог обогатиться, отпустив купца, и ничем не рисковал, но предпочел благо всех остальных своему личному. Хотя… И ему могло не посчастливиться уцелеть, если бы то животное и впрямь несло в себе заразу. А Керр? Вряд ли он испрашивал дозволения на все свои действия, но всегда держал в голове безопасность Дарствия. Про Натти уже и не говорю. Уверен, ради друзей или знакомых он мог бы вытворить что угодно, но, как только возник вопрос о том, будет наш мир жить или погибнет, рыжий ни на мгновение не мешкал с выбором.

Эти люди не были образцами для подражания, если присмотреться внимательнее. И все же я неосознанно старался быть похожим на них. И сейчас постараюсь, потому что знаю, как любой из них поступил бы на моем месте, а в собственных решениях должной уверенности нет.

– Да, никто не хочет платить за общее благо из своего кармана.

– Он совсем небольшой, тот замок. Много времени осмотр наверняка не займет.

– Ну если трудиться с утра до вечера… – протянул я, принимая озабоченный вид.

– Да, именно, с утра до вечера! И на службу вернетесь вовремя, и серебром разживетесь!

Он ерзал по лавке, чуть ли не приплясывая от нетерпения. И я не стал упираться:

– Считайте, уговорили. Ну рассказывайте, где тут у вас что.

* * *

В способностях демона справляться с напором разгоряченного обещаниями мужчины я все-таки сомневался, а потому попросил трактирщицу приглядывать за происходящим и время от времени ненароком появляться на виду у воркующей парочки, чтобы держать влюбленного в узде. Отправляться со мной Роалдо Лиени не пожелал. Отговорился тем, что у него есть неотложные дела и все прочее, требующее внимания. Зато отписал письмо держательнице, запечатал в футляр и торжественно вручил мне, несказанно довольный и счастливый, потом показал дорогу, что должна была привести меня к кумирне, и распрощался. Так быстро, что дверь захлопнулась на волосок от моей спины.

Я ухмыльнулся, представляя, сколько неприятностей доставят сегодня Смотрителю неожиданные явления трактирщицы, и зашагал к месту всученной мне службы, рассчитывая оказаться у развалин не позже обеда. Я вообще всегда неплохо рассчитывал временные отрезки для разного рода действий, но жизнь обычно норовит все устроить по собственному усмотрению.

Для вскрытия замка футляра понадобилось остановиться и присесть на придорожном камне, поскольку пружинный механизм требовал к себе внимательности и отсутствия качки. Впрочем, содержание письма оказалось не тем, ради чего требовалось идти на жертвы. Все как всегда: уверения в собственной старательности, туманное объяснение, почему именно я должен вести осмотр руин, зато красочное и убедительное описание замечательного будущего, которое непременно настанет, если меня беспрепятственно допустят к исполнению назначенной службы. Можно было не читать вовсе.