Энтони шагнул вперед, с каждой секундой становясь все более решительно настроенным. Ясно, что этот человек не хотел, чтобы они здесь оставались, и это подогревало интерес Энтони насчет того, что же происходит в этой мрачной обители ужаса. Тем не менее он заставил себя улыбнуться надоедливому слуге.

– Мы проделали немалый путь, мистер Суин. Лорд Кайл – близкий друг лорда Блейксли. Полагаю, мы здесь побродим, осмотримся, и, надеюсь, ваш хозяин проснется до того, как мы уедем.

– Однако…

– Будьте так любезны, подайте дамам чаю.

– Но…

– Немедленно.

Энтони не повысил голоса. Он знал, что в этом нет необходимости. Этот человек явно был нанятым слугой, не привыкшим оспаривать приказы. И действительно, небрежно поклонившись еще раз, Суин поспешно удалился.

– Да, – сказала леди Агата после того, как дворецкий скрылся из виду. – Все это обескураживает.

Лорд Кайл кивнул.

– Соглашусь. Однако я вынужден просить вас задержаться и, э-э, осмотреться. Если мы рассредоточимся по дому, кто-то из нас может наткнуться на лорда Блейксли.

Энтони вышел вперед.

– Я полагаю, вы не предлагаете дамам просто так бродить там и сям? Им будет намного лучше остаться здесь и попить чаю.

Он не сказал вслух, что женщины здесь будут в гораздо большей безопасности. Что бы ни происходило в этом доме, он полагал, что Софии этого лучше не видеть.

Не успел лорд Кайл ответить, как к майору обратилась мисс Смит:

– Остаться здесь? Глупости! Мы ведь приехали сюда именно с тем, чтобы помочь лорду Кайлу в его затее.

Услыхав это, София, смотревшая через окно в сад, резко обернулась. Лицо ее было бледным.

– Не может быть!

– Найти лорда Блейксли, моя дорогая, – сказал лорд Кайл примирительно. – Только и всего.

– Ох, – выдохнула София, и на ее щеки постепенно стал возвращаться румянец. – Разумеется. Что это на меня нашло?

Энтони прищурился. У него на глазах происходило нечто, смысла чего он не улавливал. София была раздражительная и нервная с той самой минуты, когда спустилась по лестнице в этом платье. Тогда он приписал это тому обстоятельству, что ей непривычно находиться в обществе обоих: его и лорда Кайла. Но теперь он подозревал, что есть и иные причины. Что-то такое, в чем главной фигурой является сама София. Что-то, не связанное с этой загадочной историей лорда Блейксли.

Но прежде чем он потребовал объяснений, вернулся Суин с чаем.

– Прекрасно! – воскликнул лорд Кайл, хотя такое угощение выглядело довольно удручающим. – Теперь мы подождем, когда проснется лорд Блейксли.

– Как вам угодно, – сказал мистер Суин и, поклонившись, удалился из комнаты.

София потянулась к сервизу с явным намерением налить всем чаю, но лорд Кайл ее остановил.

– Бог мой, София, давайте воздержимся от чая. Идемте, время разыскать лорда Блейксли. Если кто-то из вас его найдет, ведите его прямо в эту комнату.

Он обернулся к помолвленной паре.

– Перси, вы с мисс Смит возьмете первый этаж. Мы с леди Агатой берем на себя верхний. А вы, София, присоединяйтесь к майору, если желаете, и обыскивайте второй этаж.

– Однако…

Но на возражение Софии никто не обратил внимания, так как все вскочили с явным намерением немедленно приступить к выполнению задания. Вскоре комната опустела, остались лишь она и Энтони, на которого София глядела широко открытыми глазами.

Скрестив руки на груди, он ждал, что она скажет. Она не искусна в увиливании и вскоре расколется под его пристальным взглядом.

По крайней мере так он уверял себя. Но, вопреки его ожиданиям, она овладела собой, чарующе улыбнулась и протянула к нему руку.

– Полагаю, нам пора тоже пойти о-осмотреться.

Она великолепно сыграла свою роль. Он подумал бы, что его догадки были ошибочны, если бы она не запнулась на последнем слове. Тут что-то явно было не так.

– София, что вы делаете? Что задумал лорд Кайл?

Она пожала плечами.

– Я ничего не знаю сверх того, что вам уже известно. Он говорит, что до него доходили кое-какие слухи, и он намерен лично поговорить с лордом Блейксли.

София положила ладонь на его руку, и он почувствовал, что она слегка дрожит. Накрыв ее ладонь своей, Энтони ощутил, как его захлестнуло неодолимое желание защищать ее.

– Не нравится мне это, – мрачно произнес он.

Ее натянутая улыбка ничуть не прибавила ему спокойствия.

– Насколько я понимаю, лестница налево.

Энтони вздохнул. Было понятно, что она не желает говорить с ним о чем-либо серьезном. Он чувствовал напряжение, охватившее ее тело, ощущал угловатость ее движений, пока они поднимались по ступеням. Он решил, что она все объяснит ему, когда сама сочтет нужным, но не раньше. София всегда отличалась упрямством.

Вскоре они оказались на верхней площадке лестницы, и справа и слева перед ними открылись довольно длинные крылья полутемного холла. Здесь не было вообще ничего: ни с голов, ни знаменитых картин, лишь кое-где были видны стенные канделябры без свечей и тусклые остатки грязных обоев.

– Знаете, – прошептала София, – здесь была огромная коллекция картин. Тетя Агата говорила мне, что она была достопримечательностью всего графства. Вот, глядите. – Она указала рукой на особенно красноречивое прямоугольное пятно на стене. – Их все отсюда убрали.

Энтони угрюмо кивнул, догадываясь, куда они могли подеваться.

– Идемте, займемся этими странными поисками.

Он увлек ее в холл, но тут же был остановлен вопросом:

– Вы сердитесь, что оказались здесь, Энтони? Разве вы не видите, что в этом жутком доме происходит что-то нехорошее?

– Разумеется, я это вижу, – резко ответил он. – Младший лорд Блейксли, очевидно, держит своего отца взаперти, распродал его коллекцию картин, чтобы поддерживать свой затратный образ жизни в Лондоне, и, вероятно, весело проматывает остатки своего наследства.

Она кивнула, видимо, соглашаясь с его подозрениями.

– Тогда почему же вы возражаете?

– Не вижу необходимости брать с собой женщин на дело, которое может представлять для них опасность.

– Мы не комнатные растения, – строго возразила София. Даже Лидия иногда проявляет незаурядную смекалку. Кроме того, неохотно прибавила она, – Реджинальд никогда не подверг бы нас настоящей опасности. Лорд Блейксли, вероятнее всего, на третьем этаже, куда он ушел с тетей Агатой. Опасную часть дела они взяли на себя. А все, что остается нам, это…

Она внезапно замолчала, и ее лицо залилось алым румянцем.

Он глядел на нее, и его подозрительность возрастала с каждой секундой, однако она больше так ничего и не сказала. Под его пристальным взглядом она, казалось, взяла себя в руки, вероятно, на что-то решившись.