Я ожидала, что после нашего вчерашнего эксперимента с веревкой у меня будет все болеть, но проснулась, чувствуя себя на удивление расслабленной. Вероятно, это произошло из-за того, что мой муж позаботился обо мне. Он выглядел убийственно, когда увидел, что веревки оставили несколько следов на моей коже, и настоял на том, чтобы втереть лосьон в каждый из них после того, как поцеловал их.

Но мне нравилось быть отмеченной им.

Вчера вечером он делал мне долгий массаж, а сегодня утром настоял, чтобы я приняла ванну с английской солью. Я пыталась убедить его залезть со мной, но они с Ромео были чем-то заняты, и у него не было времени. Я старалась не слишком расстраиваться из-за того, что сегодня у нас не будет времени для офисной учебы… что мне не удастся провести с ним день.

Маттео вошел в ванную, одетый в костюм, и присел на корточки. Я поставила чашку кофе и слегка провела пальцами по его подбородку. Мои губы все еще были опухшими от поцелуев с ним.

— Ты уверен, что не можешь взять меня с собой?

Он просунул руку под воду и нежно ущипнул мой сосок.

— Видеть тебя здесь, мокрую, мягкую и чертовски красивую, — самое большое искушение в моей жизни. Но мне нужно идти. — Он схватил меня за подбородок, наклоняя голову для поцелуя. — В гардеробной тебя ждет что-то особенное.

Мое сердце екнуло. Он купил мне подарок?

— Что?

Маттео усмехнулся, вставая.

— Моя нетерпеливая, жадная девочка. Тебе придется пойти и посмотреть.

Я схватила его за руку, прежде чем он ушел.

— Ты вернешься сегодня вечером?

Я закусила губу, не уверенная, что мой вопрос был не слишком назойливым, но я скучала по нему, когда мы не виделись. Я спала намного лучше, когда он был рядом.

— Да, детка. Вернусь. Будь хорошей девочкой.

Перед уходом он наклонился и подарил мне последний поцелуй.

Я откинулась на спинку ванны и провела пальцами по воде. За последние несколько дней многое изменилось в наших отношениях с мужем. Мне хотелось поговорить обо всем этом с Милой — я практически могла слышать ее взволнованный крик по поводу недавних событий — но от нее снова никаких вестей. Я старалась не паниковать по этому поводу, но постоянная тревога все равно не исчезала.

Наконец, я не выдержала — мне нужно было увидеть, что Маттео оставил в гардеробной. Я позвала Нудла и оперлась на него, чтобы выйти из ванны.

— Как думаешь, что там за сюрприз, малыш?

Я быстро вытерлась, накинула халат и открыла дверь в гардеробную, но становилась как вкопанная.

Гардеробная у Маттео была огромной — размером с мою детскую спальню — и до сих пор в ней висел длинный ряд его костюмов с одной стороны и одежда, которую Сиенна подарила мне, с другой. Но теперь задняя стена была заполнена большой витриной драгоценностей, которые выглядели как будто из фильма. Мое сердце забилось сильнее, когда я подошла ближе. Стена была освещена, выделяя браслеты, ожерелья и серьги, расставленные в виде радуги из драгоценных камней, а в центре находилась бриллиантовая тиара.

— Черт возьми.

Я медленно подошла к витрине, как будто если бы подошла слишком близко, сработала бы сигнализация. За тиарой была записка. Я подняла ее дрожащими пальцами.

Для моей королевы.

Я перевернула записку в поисках какого-то объяснения внезапному чрезмерно щедрому подарку моего мужа, но ничего не нашла.

Затем села на роллатор и уставилась на украшения. Мне казалось, что это все не мое. Но, с другой стороны, в моей нынешней жизни ничего не казалось реальным.

Я провела пальцами по краю записки, рассматривая почерк Маттео — неожиданные детали и размер его букв — прежде чем прижать ее к груди. Внутри меня разлилось тепло, потому что, несмотря ни на что, эта записка была настоящей. Хоть я и не до конца во все это верила, не позволяла своему разуму думать, что подарки моего мужа значили, что он любит меня, но это явно было его проявлением чувств.

Я улыбнулась, проведя пальцами по бриллиантовой тиаре.

51

СОФИЯ

Я сидела на кухонном табурете, пока пользовалась пасто-машиной, которую нашла в кладовой. В этот момент дверь открылась. Легкой походкой вошла Сиенна.

— София! Я скучала по тебе! Маттео слишком сильно тебя охраняет.

Я обняла ее в ответ, держа испачканные мукой руки и ортез в воздухе, чтобы не испортить ее милый наряд.

— Он оберегает меня после нападения, — сказала я.

— Кто-то говорит «защитник», другой говорит «властный монстр».

Я ухмыльнулась. Мне нравилось, насколько интенсивными были отношения между мной и Маттео в последние несколько дней, но я скучала по Сиенне.

— Домашняя паста на обед? Детка, ты выставляешь меня в плохом свете. В тебе больше итальянского, чем во мне.

— Экспериментирую, — сказала я, пожав плечами. — Кулинария — единственное, в чем я хороша.

Сегодня мне пришлось надеть бандаж на запястья, чтобы избавить их от лишней нагрузки, пока я пользовалась прибором для пасты.

— Уверена, что ты хороша примерно в миллионе вещей, — сказала Сиенна.

Было мило с ее стороны так сказать, но это была неправда. Я была не очень умной и почти не обладала какими-либо навыками, но приготовление блюд для других заставляло меня чувствовать, что я приношу в мир немного добра.

Она подскочила на стуле рядом со мной.

— Как прошла вечеринка вчера вечером?

Я пропустила через машину еще один лист теста.

— Это было… ну, я не уверена. Маттео обсуждал с мужчинами дела мафии. Большинство женщин были довольно сдержанными, — я привыкла ко взглядам и шепоту жен Братвы, но надеялась, что здесь все может быть по-другому. — И я встретила женщину по имени Леона.

Глаза Сиенны расширились. — Леона Бирн?

— Ага. Ты знаешь ее?

— Твою мать. Я не знала, что она вернулась в город, — Сиенна протянула мне следующий лист теста. — Раньше мы дружили, но я не видела ее целую вечность. Ее мама, Аврора, была лучшей подругой моей мамы. Я не знаю точно, что произошло, но я думаю, что моя мама помогла Авроре покинуть Семью и выйти замуж за своего парня-ирландца. Мне кажется, они были счастливы вместе, пока мой дядя не пришел к власти. Он убил Аврору за дезертирство, — Сиенна откашлялась, и мое сердце сжалось.

— Мне жаль слышать это.

— Да, ну… в общем, Леона выросла в Бостоне, но она хотела поступить в колледж в Нью-Йоркском университете.

Мои губы приоткрылись от удивления. У меня