class="p1">— Прости, но это для твоей же пользы, — услышала она знакомый голос возле своего уха.

Она хотела было ответить Ахтас, но на её рот накинулась плотная повязка, не позволяющая произнести ни слова. А чья-то вторая пара рук уже затягивала узлы на её запястьях.

Корчась на земле, и прижимаемая чьим-то коленом, она видела, как Никто окружают несколько вооружённых «истинных». Они пока не нападали, но всем своим видом давали ему понять его новое положение и статус заключённого под стражу.

Тем временем старец продолжал:

— Этот демон, пришедший в наши земли со своей спутницей, вначале одурманил меня, моих детей и собратьев. И я был настолько глуп, что в итоге потерял не только своё поселение, но и свою дочь. Вы уже видели и слышали, на что способно его племя. Они несут в наши земли лишь кровь и раздор. Мало того, что они умерщвляют наши тела, но они захотели ещё и посягнуть на наши души, посеяв смуту внутри нас самих.

— Ведьма, способная управлять пространством так же, как и крылатые демоны, — указал он рукой на суккуба, затихшую на земле. — Способная своими паскудными глазами убеждать и подавлять. И она, и этот демон, попытавшийся своими сладкими речами проникнуть в наши сердца. Оба они помогут нам справиться с нависшей угрозой, только теперь уже на наших условиях. Даже если не по доброй воле, то под пытками они расскажут нам все свои секреты.

Со стороны Старейшин послышались одобрительные возгласы. Они кивали, поддерживая своего собрата в этом решении. Наконец, за всё это продолжительное время пустой болтовни, они услышали что-то стоящее. Что-то, что было им по нраву, простое и понятное.

Один из них даже поднялся из своего кресла, чтобы сказать что-то торжественное, однако его лицо внезапно как-то неестественно перекосилось, а уста зашевелились явно уже без его собственной воли. Только ошарашенные глаза выдавали его истинные мысли, которые теперь беспомощно кружили в непослушном теле.

— Я… Мы… Что за? — это были последние попытки его воли собраться. Но это было уже бессмысленно.

Старейшина наконец заговорил что-то осмысленное, и янтарный камень пульсировал в такт его словам:

— Перед вами тот, кто вернулся из моих земель. Перед вами тот, о ком говорилось в ваших дикарских легендах. Перед вами тот, кто принёс с собой моё око. Что ещё нужно вам для доказательства, черви? Разве что, только это.

После этих слов остальные Старейшины встали на ноги, и подошли к краю возвышенности, за которой открывалась великолепная панорама раскинувшейся внизу долины. В руке каждого из них был нож, и окружающие не пытались что-то предпринять по этому поводу, поражённые и скованные происходящим.

Затем Старейшины встали на колени, и одновременно, как по сигналу, каждый из них перерезал себе горло.

Лишь один старец остался недвижим при этом. Он стоял на своём месте, не веря своим глазам, но уже ощущая, как его собственное тело становится непослушным.

Наконец его уста произнесли чужим голосом:

— А теперь, моё око должно вернуться на своё место.

После этих слов старец подошёл к янтарному камню, и взял его в свои высохшие руки.

Перед тем, как навсегда уйти в долину, он остановился возле Никто, и тихо произнёс:

— Наш договор завершён. Теперь ты сам по себе, дитя.

Никто кивнул, и старец ушёл в долину, следуя по следам своей дочери, и безмолвно воя внутри себя от неспособности кричать.

Некоторое время демон провожал старца взглядом, затем наконец повернулся к своему новому племени. Один за другим, «истинные» опускались на одно колено, выказывая преданность тому, кто поведёт их всех в «истинный дом».

Лишь Ахтас осталась стоять. Она пронизывала Никто взглядом настолько разрушительным, что, наверное, могла бы расщепить демона на атомы, если бы хоть немного владела магическими способностями.

«Истинная» выхватила свой нож, и медленно шагнула в сторону Никто. Однако далеко зайти ей так и не удалось. Она вдруг ощутила резкую боль в пояснице, а затем холодная сталь пронзила и её шею.

Упав наземь, захлёбываясь кровью и пытаясь зажать рану, она увидела Эклипсо, хладнокровно смотрящую на неё сверху вниз. Ахтас попыталась что-то сказать, злобно сверкнув глазами, но суккуб молча перешагнула её, даже не став утруждать себя словами. Эклипсо была настолько застигнута врасплох недавними действиями «истинной», что сейчас у неё уже не было даже злости и обиды на Ахтас, лишь безразличие.

Те, кто до этого помогли Эклипсо развязать руки, завершили начатое суккубом, подарив «истинной» лёгкую смерть.

Поражённые произошедшим в этот день, «истинные» легко приняли Никто, как своего пророка и спасителя. Так же, как и сопровождающую его Эклипсо. Вести быстро разлетелись по оставшимся поселениям, и вскоре все «истинные» из близлежащих земель, сконцентрировались в новом, огромном поселении, на краю долины.

Зар и Брахта, последние оставшиеся в живых, дети ушедшего Старейшины, попытались затеряться в суматохе и скрыться, но быстро были найдены в пустошах.

Какой бы сентиментальной ни была суккуб в определённые моменты времени, но даже она понимала, что оставлять в живых этих двух братьев просто опасно. И если они с Никто собрались завершить начатое, и направить это объединённое племя в нужное русло, то от будущих, потенциальных мстителей необходимо было избавиться в первую очередь.

Она присутствовала при их казни, но не ради удовольствия, а для того, чтобы убедиться в её необратимости. Зар проклинал её, а Брахта клялся в верности, пытаясь спастись. Но ни проклятия, ни мольбы, не помогли братьям избежать своей печальной участи.

В то время, как суккуб разрывалась от внутренних противоречий, какая-то её тёмная часть принимала происходящее довольно легко и безэмоционально. Поэтому в итоге обе сестры приняли это, как неотъемлемую частичку себя самих.

«Тёмная часть нашей сущности, дремлющая в каждом, кто сотворён этим миром», — произнесла одна из сестёр.

«Что сказал бы отец, увидев нас сейчас?».

«Он сказал бы, что однажды нужно погрузиться на самое дно своего собственного «Я», осветить там каждый, даже самый тёмный уголок, и смело и открыто принять всё, что ты там обнаружишь. Каким бы странным, отвратительным или даже жутким «это» не оказалось».

Глава 21: Спираль

Кровь, разбавленная в кубке с вином, отдавала лёгким, металлическим привкусом. А чернослив на дне придавал общей композиции немного грубоватый оттенок. К сочному, подрумяненному мясу это было как раз то, что нужно.

Советник прикрыл глаза, и с наслаждением сделал очередной глоток.

— Мммм. Хм… ха-ха, — тихо засмеялся он, не сдержав эмоций.

Наслаждаясь великолепным напитком и вкусной пищей, он попытался хоть на минутку отвлечься от мыслей, постоянно кружащих в его голове последнее время.