— А я считаю, что это так, и могу только гадать о причине.

Смит снова попытался перейти к делу, он взял верхний конверт и открыл его.

— Буду с вами откровенна, — начала Дарси, — вы…

— Это копии писем, написанных, как считают, Венделем Тирни Полин Юрис. Те самые, всем скандально известные письма.

Кокетливый тон Дарси Айкенберг исчез без следа.

— Откуда они у вас?

— Отказываюсь отвечать. У вас серьезные нарушения в отделе вещественных доказательств. Эти копии были переданы моему знакомому, а он отдал их мне. Я снова возвращаю их вам.

— Черт возьми! — воскликнула Дарси, уставившись на верхнее письмо.

— А это, — Смит открыл второй конверт и достал рукопись, — это семейная хроника, которую писала Полин. Без сомнения, она трудилась над ней много лет.

— Какое отношение она имеет к письмам?

— Очень большое, как мне кажется, сами увидите, когда прочитаете и то и другое и сравните. Я считаю, автор у них один.

На лице Айкенберг отразилось явное замешательство. Она начала что-то говорить, замолчала, посмотрела на второе письмо в стопке, затем перевела взгляд на обложку рукописи Полин.

— Вы сказали, что эту хронику написала Полин Юрис. Но правильно ли я вас поняла: по-вашему мнению, эти письма написала она, значит, писала самой себе?

— Именно так.

Дарси еще раз безуспешно попыталась заговорить, потом все же овладела собой.

— Абсурд, нелепость, — нервно рассмеялась она.

— Нелепостью вам кажется, что она сама себе писала любовные письма? Конечно, это необычно. Но я считаю, что так все и было.

— Она, должно быть, была сумасшедшей?

— Совсем не обязательно. Она была безумно влюблена в Венделя Тирни, но не встретила взаимности. Вначале я ошибочно подумал, что она написала эти письма, чтобы заняться шантажом, потом решил, что она хочет показать письма Мэрилин, жене Тирни, в надежде, что это разрушит их брак. Но сейчас я другого мнения. Не знаю, как объяснят этот факт психиатры, но она находила удовлетворение в написании писем. Она обращала к себе слова, которые отчаянно хотела услышать, но не могла на них надеяться.

— Кто сделал копии? — спросила Айкенберг, к ней уже полностью вернулось самообладание.

Прямолинейному Смиту пришлось на этот раз уклониться от прямого ответа.

— Их достал журналист и передал моему знакомому, о котором я говорил. Кто был источником утечки информации в полиции, меня не касается, это ваша проблема. Но я советую вам и вашим коллегам прочитать рукопись и письма, а потом сравнить. Мне кажется, вы придете к аналогичному заключению. Между прочим, на мой взгляд, последняя часть рукописи выполнена на той же машинке, что и письма.

— Должна сказать… когда мы договорились о встрече, я не предполагала, что вы мне расскажете. Помимо других ваших отличительных черт, вы еще обладаете умением устраивать поразительные сюрпризы.

— Дарси, мне действительно пора уходить.

Айкенберг разложила бумаги по конвертам и посмотрела в окно. Громада погружающегося в сумерки города была усеяна светящимися точками окон административных зданий. Мощные прожектора высвечивали знаменитые памятники столицы, своим жаром наделяя их новой жизнью, не давая тьме поглотить их.

— Мне кажется, я могу понять женщину, пишущую себе любовные письма.

Смит промолчал.

— Вы не согласитесь поужинать со мной сегодня?

— Боюсь, что нет, Дарси. — Смит жестом попросил официантку выписать счет. — Рад был вас видеть, — сказал он, — но, возможно, идея пригласить вас выпить была не очень удачной.

— Вы ведь знаете, правда?

— О чем?

— О том, как я к вам отношусь. Боюсь, что скрывала это не слишком умело.

Официантка взяла кредитную карточку Смита и чек.

— Детектив Айкенберг, мне кажется, между нами возникло какое-то непонимание. Если я сделал что-то, что…

— Нет, вы ничего такого не сделали, — покачала головой Дарси, глядя на свои руки, — вы просто были и остаетесь Маккензи Смитом. Я влюбилась в вас, когда еще была вашей студенткой. Недавно я ужинала со своим бывшим мужем Ником, он напомнил мне, что я только о вас тогда и говорила. Просто как влюбленная школьница. Ничего нет удивительного, студентки часто влюбляются в своих преподавателей. Я уверена, что была не первая, в ком вы возбудили подобные чувства. Забавно, но я иногда думаю, не послужило ли то сильное увлечение вами причиной нашего развода с Ником.

— Вы предположили раньше, что я чувствую себя неловко, так вот теперь мне в самом деле неловко, давайте уйдем отсюда.

— Можно мне, по крайней мере, закончить свое нескромное признание?

— Не буду лишать вас такой возможности, — сказал Смит. Он поставил свою подпись под чеком и снова спрятал карточку в кошелек. — Почему бы нам не забыть об этом разговоре? — спросил он. — Возможно, я каким-то образом ввел вас в заблуждение. Я этого не хотел, но, наверное, мой голос, выражение лица говорили о том, что я считаю вас в высшей степени умной женщиной, не говоря уж о красоте. Вы производили впечатление еще будучи студенткой. И сейчас вы не перестали впечатлять, детектив Айкенберг. Но я женат на такой же красивой и умной женщине. Вот и все.

— Хорошо сказано, профессор. Видите, я все же умею сдерживать свои чувства. Пойдемте.

Он вышел из-за стола и отодвинул ее стул. Они прошли бок о бок к лифту, молча спустились вниз и, так же не говоря ни слова, пошли к стоянке. Дарси поискала в сумочке ключи, наконец нашла. Смит открыл перед ней дверцу машины. Они стояли рядом. Она подняла голову, и ее мягкие, как лепестки цветка, губы оказались совсем близко. Букет ароматов ударил ему в ноздри.

— Мы могли бы остаться друзьями, — тихо сказала она, глаза ее умоляли и требовали, — могли бы просто иногда разговаривать, мне это нравится.

Сказав это, она прижалась к нему всем телом, и ее губы почти касались его губ. И вот они соприкоснулись, она застонала от удовольствия. Поцелуй сначала был неуверенным, но постепенно становился все настойчивее, нерешительность исчезла.

Непреодолимое влекущее чувство, вызванное их объятием, было резко разрушено: Мак вдруг осознал, что, как летчик, достиг критической точки, того рубежа, пересекая который он делал невозможным возвращение назад, на базу, а был бы обречен лететь вперед навстречу своей судьбе.

Смит отступил назад и перевел дыхание.

— Восхитительно, — сказала она. — Мы могли бы быть друзьями, хорошими друзьями.

— Я… спокойной ночи, Дарси.

Чтобы отвлечься, Смит поехал окружным путем. В Арлингтоне он заехал в компанию, поставляющую на рынок морепродукты, и купил двух омаров, моллюсков и упаковку сладкого картофеля с луком. Из телефонной будки у магазина он позвонил Анабеле и очень удивился, услышав автоответчик. Он полагал, что к этому времени она должна была уже вернуться. Смит набрал номер галереи, но там также ему ответил механический голос.