— Чувствую себя так странно. Там, внизу. Пожалуйста, больше ничего на мне не сбривай, ладно? — строго предупреждаю я, добавляя нарезанные бананы в миску с хлопьями.

Он поднимает руки с напускной непричастностью.

— Детка, ты меня сама умоляла об этом. И мне очень понравилась тонкая полоска там. Но ты жаждала приключений. Те напитки действительно ударили тебе в голову. Ты всё время говорила, что я открываю в тебе авантюрную сторону. Спрашивала, что я чувствую, когда ласкаю тебя языком там, где каждая частичка твоего тела гладкая и шелковисто-влажная.

Я ахаю, смутно припоминая, что мы делали. Как это было здорово! И весело. Помню, как смеялась, извиваясь, когда он принялся за работу.

Полегче, я не хочу тебя порезать, раздвинь ноги и не двигайся…

Ладно…

Задыхаясь. Тяжело дыша и с трудом заставляя себя не ёрзать.

Смотри вниз и наблюдай за мной, ты уже такая влажная. Сначала я закончу и вымою тебя, а потом следующим там будет мой язык…

— Ты опасный человек, Серый Волк, — ворчу я, но улыбаюсь, когда Маккенна одаривает меня своей улыбкой и продолжает записывать какую-то песню.

Мне это нравится. Мне так нравится этот момент. Я чувствую себя комфортно и расслабленно, атмосфера полна весёлых воспоминаний о прошлой ночи, озорства и многого другого от этого мужчины, играющего на струнах моей души так же, как он играет на своей гитаре.

— Маккенна, — шёпотом зову его.

Он поднимает голову.

Именно в этот момент, когда, надев футболку Маккенны, наблюдаю за его работой, я чувствую, что мы близки, как никогда в жизни. Такую близость я не испытывала никогда. Ни с кем, кроме него. И это было так давно, что кажется сном.

— Прошлой ночью я здорово провела время, — наконец признаю я.

Улыбка на его лице вспыхивает мгновенно, такая очаровательная, как будто ему снова семнадцать. Он влюблён в меня. И готов забрать отсюда.

— Я тоже. Совсем как в старые добрые времена.

♥ ♥ ♥

КОНЦЕРТ В НОВОМ ОРЛЕАНЕ был просто невероятным. Огромные толпы, отличный звук, отличное исполнение. В тот вечер, вместо того чтобы веселиться с группой, мы с Кенной отдельно ото всех прогуливаемся по Френчмен-стрит. Мы идём по многолюдным тротуарам, и на меня обрушиваются тысячи запахов. Вдоль дороги в ряд впритык друг к другу теснятся бары. Люди тут и там пьют, целуются, поют. Запахи морской соли, раков, пива и пота смешиваются, создавая очень резкий аромат.

— Пахнет грехом, — с ухмылкой говорит Маккенна.

Думаю, мне удаётся сделать невозможное — застонать и улыбнуться одновременно.

— Ты всё время думаешь о сексе.

Он переплетает свои пальцы с моими и тянет меня к одному из баров.

— Давай устроим поход по барам?

Мне кажется, я улыбаюсь. Улыбаюсь по-настоящему и искренне. Улыбка во весь рот. Чувствую, как от избытка чувств распирает грудь, давно я не испытывала такого…

Счастья.

— Да!

— Отлично, Пинк. Тогда выбирай. Джаз-бар, рок-бар…

— Рядом со мной рок-звезда, поэтому рок-бар, — говорю я.

Мы вступаем в другой мир. Гремит рок-музыка восьмидесятых. На стенах развешаны гитары. Повсюду изображения рок-кумиров.

Нам не удаётся продержаться и двух минут. Даже с его авиаторами люди начинают удивлённо переглядываться, и через сорок восемь секунд кто-то кричит:

— Это Маккенна Джонс из Crack Bikini!

Он стонет мне в ухо, но держит себя в руках и выпрямляется, поднимая ладони, чтобы остановить людей.

— Эй, ребята, я тут отдыхаю со своей девушкой.

— Не обращайте на его слова внимания, я не его девушка. Но мы действительно хотим тут отдохнуть, — говорю я.

— Спой что-нибудь для нас! — кричит один из них.

— Не сегодня. Мне нужен отдых для голосовых связок.

— Спой что-нибудь!

Вокруг нас собирается толпа, и люди подхватывают:

— Спой! Спой! Спой! СПОЙ!

Маккенна закатывает глаза, смеясь, и встаёт со своего места. Качает головой и поднимает руки, пытаясь всех успокоить.

— Хорошо, хорошо. Но если я поднимусь туда и спою, вы оставите меня в покое и дадите поприжиматься к Пандоре.

Когда он дёргает подбородком в мою сторону, на меня устремляются взгляды нескольких десятков глаз, и я бормочу:

— Спасибо, придурок.

Маккенна смеётся и наклоняется ко мне, чтобы прошептать на ухо:

— Это для того, чтобы они знали, как ты для меня важна.

— Так важна, что ты свалил после того, как переспал со мной.

Когда он встречается со мной взглядом, его улыбка даже не дрогнула.

— Настолько важна, что я пишу о тебе большинство своих песен.

Маккенна проталкивается сквозь толпу. Он выше большинства присутствующих здесь людей. С бритой головой выглядит сегодня так восхитительно. Я сижу за столиком и наблюдаю, как он выходит на сцену. Его магнетизм захватывает всё пространство, в котором мы находимся. Клянусь, он обманывал себя, думая, что его не узнают. Как и я.

Но лица людей? Их выражения? Они выглядят такими взволнованными — как будто это лучший день в их жизни. Каково это — иметь такое воздействие на других? Каково это — петь песни и изменять чью-то жизнь к лучшему? Чтобы люди чувствовали себя менее одинокими, чувствовали себя… понятыми.

Он стучит по микрофону и смеётся.

— Проверка, проверка, — говорит он. Толпа ревёт, а клоун снова смеётся. Ему это нравится, и, несмотря ни на что, я ухмыляюсь. Боже, он совершенно неисправим.

Маккенна начинает петь. Это песня не из репертуара группы Crack Bikini, это серенада, которую я слышала по радио.

— Ты действительно Пандора? — ко мне подсаживается парень и ставит передо мной напиток, кивая на него. — За мой счёт.

— Нет, спасибо, не надо.

— Правда? Я хотел угостить тебя выпивкой, — он смотрит на меня так, словно подсыпал что-то в напиток. Никогда нельзя быть слишком параноиком.

— Я с ним, — тычу большим пальцем в сторону Маккенны.

— Да, я слышал. Но на самом деле ты не с ним, не так ли? Ты правда Пандора?

— Чёрт возьми, она со мной.

Маккенна бросает петь и направляется к нам. Он нависает надо мной и тем парнем. Угрожающе кладёт руку на стол, затем наклоняется вперёд.

— Ты сидишь на моём месте, за моим столиком, рядом с моей девушкой, так что, как ты можешь себе представить, у меня с этим небольшая проблема.

— Эй, я просто хотел с ней поболтать. Остынь, Грю.

— Я даже не знаю, что, на хрен, это значит, — когда парень исчезает в толпе, Маккенна опускается рядом со мной и бросает на меня взгляд, полный одновременно веселья и недовольства. — Тебе обязательно каждую секунду, когда я тебя оставляю одну, разбивать сердца?

— Не обязательно, но это весело, — вру я.

— Не