«Картина сложно снималась в полном недоверии. Мне удалось ее спасти от дамочек из главка, от кокаревых и зусьевых (видные редакторы Госкино СССР. — Л. Г.).

Там много есть элегантных дам, в прошлом танцюрисисток, як кажут на Украини — кордебалеток. Я спас ее от Романова (Председатель Госкино СССР. — Л. Г.), несмотря на то, что он очень высоко оценил картину, сказав, что это интеллектуальный шантаж. Самое высшее, что можно было получить в оценке…

К сожалению, я не сохранил самого первого варианта, который был действительно, как сказал Романов, интеллектуальный шантаж».

«Шесть лет Украина не дает мне делать картину, вот уже три года, как вернулся после „Саят-Новы“. Картина с трудом где-то появляется на экранах. Зритель не понимает фильма, а мне не хочется перед ним извиняться, мне кажется, что время уже зрителю извиняться иногда перед художником».

«„Саят-Нова“ снята с одной точки: просто назло Юрию Ильенко, не меняя свет, цвет, не меняя оптику, с одной точки… Картина статична, безумно статична, и этим мне она очень дорога».

«Я уже не говорю о слове „сюрреализм“. „Реализм“ еще понимают как-то, а вот „сюр“… Вот так же Герасимов, который предложил мне вместе делать, как он сказал, сюрреалистический фильм „Слово о полку Игореве“. „А что нам, говорю, делать вдвоем?“ — А он: „Ну, вот мы и ударим по сюрреализму“. Я говорю: „Очень хорошо. Вы будете делать реализм, а я сюр“».

«Ведь идет серьезный разговор. Я понимаю, насколько я рискованно выступаю. Но меня вчера разозлил этот член ЦК, который мне грозился, что я еще шесть лет не буду работать. Ну, не буду работать я, найдется другой талантливый человек, все равно он естественно возникнет где-то. Просто обидно, когда я не мог делать картины — мне давали, а вот когда я умею, мне не дают. Понимаете, я больше зарабатывал тогда, когда сделал пять фильмов: и „Первый парень“, и „Цветок на камне“… Очень прилично зарабатывал, очень. Потом, как только я понял, что нужно моему народу, — в данном случае я не отличаю украинцев, армян, грузин…

Я считаю, что это травма, большая травма. Я считаю, что если в сорок лет тебе не доверяют как художнику, то и на том свете не будут доверять. Это точно…»

Как видим речь откровенно эпатажная, во многом сумбурная, Параджанов перескакивает с одной темы на другую. Чувствовалось, как много накопилось в нем горечи. Он часто отпускает весьма едкие шутки.

Увы, власть юмора не понимала и сделала свои выводы. Выступление Параджанова было передано в ЦК компартии Украины.

Ровно через два года после этого памятного выступления, в декабре 1973-го, его арестуют и бросят в Лукьяновскую тюрьму. Что же произошло за эти два года?

Уже через два месяца после этой роковой творческой встречи Параджанова ждет тяжелый удар. 23 февраля 1972 года окончательно закроют практически запущенный в производство «Интермеццо». Реакция Параджанова на это решение была, как мы знаем, очень мучительной. Не помогло спасти этот фильм и отчаянное письмо в ЦК КП Украины председателя Госкино Святослава Иванова:

«Федор Данилович Овчаренко (заведующий отделом культуры ЦК КП Украины. — Л. Г.) передал мне указание о том, чтобы кинорежиссеру С. И. Параджанову не давать постановку фильмов и чтобы он вообще лучше выехал с Украины.

Его фильм „Тени забытых предков“ после продолжительного перерыва вывел украинскую кинематографию на международный экран, получил много призов на фестивалях, был продан более чем в тридцать стран.

Советская и мировая пресса считает фильм „Тени забытых предков“ заметным явлением и называет до сих пор имя Параджанова рядом с именами виднейших режиссеров мира.

Параджанов должен был снимать в этом году фильм „Интермеццо“ по новелле М. Коцюбинского. После большой работы Комитет одобрил сценарий, но отдел культуры ЦК КП Украины возражает против этого сценария и против дальнейшей работы Параджанова».

Отчаянное обращение в защиту Параджанова не помогло… Более действенным конечно же оказалось письмо Андропова.

Судьба Параджанова теперь решалась в высоких инстанциях. Заступничество Святослава Иванова, как и заступничество Сергея Гаспаряна в Армении, дорого обошлось им. И тот и другой были отстранены от своих должностей и вскоре скончались. Государственные мужи порой более болезненно воспринимают удары, чем закаленные в испытаниях художники.

Сохранилась телеграмма Параджанова супруге Иванова, в которой чувствуется, какую благодарность он испытывал за его попытки спасти столь дорогой ему проект:

«Смерть моего светлого друга потрясла меня. В период нахождения Святослава Павловича на посту начальника главка были созданы „Тени забытых предков“, „Каменный крест“, „Родник для жаждущих“, „Белая птица“.

Дорогая Тамара Степановна и все мои украинские друзья, стоящие на краю сырой могилы Святослава Павловича, примите мою любовь и печальный поклон…»

Таким образом, было очевидно, что Параджанова решили выжить из Украины. Снимать здесь было решено ему не давать.

В этот критический момент руку помощи снова протянул его старший мудрый друг Виктор Шкловский.

Он посоветовал Параджанову сделать фильм по мотивам сказок Андерсена, обещая прикрыть этот проект своим именем в качестве соавтора сценария.

Сценарий «Чудо в Оденсе» был фактически написан Параджановым, но предложен Гостелерадио СССР в соавторстве со Шкловским.

Шкловский сам нанес визит грозному председателю Гостелерадио Лапину и просил о запуске этого проекта.

В те годы между двумя ведомствами — Госкино СССР и Гостелерадио СССР развернулась тайная борьба. Кинорежиссеры, лишенные работы, шли на телевидение, где их охотно принимали. Так, после гнева, обрушившегося на Эльдара Рязанова после выхода его сатирического фильма «Гараж», опального режиссера охотно приняли на телевидении, в результате чего нам была подарена замечательная «Ирония судьбы». Так же доброжелательно был принят на телевидении и Марк Захаров, снявший фильм «Тот самый Мюнхаузен» и ряд других замечательных картин. Этим путем Шкловский посоветовал идти и Параджанову, предложив снять к празднику Нового года добрую «рождественскую» сказку.

Секрет этой странной ведомственной борьбы имеет объяснение. Время шло вперед, телевидение нуждалось в серьезных профессионалах, поскольку количество его продукции стремительно росло. Экранное время надо было заполнить, а заодно и показать конкурирующему ведомству, кого народ больше любит. И хотя современное заклинание современного ТВ — «рейтинг» было еще неизвестно, но ради успеха своей продукции можно было привлечь и опальных мастеров. Особое внимание было обращено на выпуск новогодних фильмов.

Так закрутился новый проект. Но предоставим слово непосредственному участнику этих событий — Тамаре Огородниковой, другу Параджанова, учившейся с ним во ВГИКе. Одна из лучших директоров «Мосфильма», близкий друг Тарковского, она перешла на телевидение, почувствовав, что в сложившейся ситуации здесь можно было реализовать интересные творческие проекты.