боишься делить кров с ведьмой из Дагон-мура!”

Вошел Бран и усадил его на сломанную скамью, в то время как женщина занялась своей скудной едой, которая готовилась на открытом огне в убогом очаге. Он изучал ее гибкие, почти змеиные движения, почти заостренные уши, с любопытством раскосые желтые глаза.

“Что ты ищешь на болотах, мой господин?” спросила она, поворачиваясь к нему гибким изгибом всего тела.

“Я ищу Дверь”, - ответил он, подперев подбородок кулаком, - “У меня есть песня, которую я могу спеть червям земли!”

Она выпрямилась, кувшин выпал у нее из рук.

“Это плохое высказывание, даже произнесенное случайно”, - пробормотала она, заикаясь.

“Я говорю не случайно, а намеренно, ” ответил он, “ Судя по пятнам на твоей коже, по раскосости твоих глаз, по заразе в твоих венах, я говорю с полным знанием дела и смыслом”.

Некоторое время она стояла молча, ее губы улыбались, но лицо было непроницаемым.

“Ты с ума сошел, парень?” - спросила она, “Что в своем безумии ты пришел искать то, от чего в старые времена с криками убегали сильные мужчины?”

“Я ищу мести”, - ответил он, - “ТЕ, кого я ищу, могут даровать мне эту месть”.

Она покачала головой.

“Ты слушал пение птицы; тебе снились пустые сны”.

“Я слышал шипение гадюки”, - прорычал он, - “И я не вижу снов. Хватит этой побочной игры. Я пришел искать связь между двумя мирами; я нашел ее”.

“Мне больше не нужно лгать тебе, человек Севера, ” ответила женщина, - ТЕ, кого ты ищешь, все еще живут под этими спящими холмами. Они отдалились все дальше и дальше от мира, который ты знаешь”.

“Но они все еще крадутся по ночам, чтобы хватать заблудившихся женщин на вересковых пустошах”, - сказал он, пристально глядя в ее раскосые глаза. Она злобно рассмеялась.

“Чего бы ты хотел от меня?”

“Чтобы ты привел меня к ним”.

Она откинула голову с презрительным смехом. Его левая рука железной хваткой вцепилась в вырез ее скудного одеяния, а правая сомкнулась на рукояти меча. Она рассмеялась ему в лицо.

“Ударь и будь проклят, мой северный волк! Неужели ты думаешь, что такая жизнь, как моя, настолько сладка, что я буду цепляться за нее, как младенец за грудь?”

Его хватка ослабла.

“Ты прав. Угрозы глупы. Я куплю твою помощь”.

“Как?” смеющийся голос напевал с издевкой.

Бран открыл свой кошелек и высыпал на сложенную чашечкой ладонь струйку золота.

“Больше богатства, чем когда-либо мечтали все мужчины болота, вместе взятые”.

Она снова засмеялась. “Что для меня деньги? Убери свой ржавый металл”.

“Назови мне цену”, - настаивал он, “Голова врага –”

“Это!” она рассмеялась и, прыгнув, ударила по-кошачьи. Но кинжал раскололся о кольчугу под его плащом, и он отшвырнул ее прочь отвратительным движением запястья, от которого она растянулась на своей устланной соломой койке. Лежа там, она смеялась над ним.

“Очень хорошо! Я назову тебе цену!” Она встала и подошла к нему вплотную, ее тревожно длинные руки вцепились в его плащ: “Я скажу тебе, Бран Мак Морн, король Каледона! О, я узнал тебя, когда ты вошел в мою хижину с твоими черными волосами и холодными глазами. Я отведу тебя к дверям Ада, если хочешь – за определенную плату. И этой ценой будут поцелуи короля! Что ты думаешь о моей растраченной впустую и горькой жизни, я, кого смертные ненавидят и боятся? Я не знала любви мужчин, пожатия сильной руки, жжения человеческих поцелуев, я женщина-оборотень с мавров! Одна ночь любви, о король, и я исполню твое желание!”

Бран мрачно посмотрел на нее; он протянул руку и сжал ее руку своими железными пальцами. И невольная дрожь сотрясла его при ощущении ее гладкой кожи. Он медленно кивнул и, притянув ее ближе к себе, заставил свою голову наклониться, чтобы встретить ее приподнятые губы.

Глава.4.

Холодный серый туман рассвета окутал Черного Брана, как липкий плащ. Он повернулся к женщине, чьи раскосые глаза мерцали в сером сумраке.

“Выполни свою часть контракта, ” грубо сказал он, “ дай мне ключ от Ада”.

“Я пойду, - алые губы жутко улыбнулись, - к кургану, который люди называют Курганом Дагона. Отодвиньте камень, загораживающий комнату, и войдите. Пол зала сделан из пяти больших камней, каждый с восемью гранями, четыре сгруппированы около пятого. Подними центральный камень – и ты увидишь!”

“Найду ли я Черный камень?” спросил он.

“Курган Дагона - это дверь к Черному камню, - спросила она, - если ты осмелишься взять его”.

“Будет ли символ хорошо охраняться?” он бессознательно высвобождает свой клинок из ножен. Красные губы насмешливо скривились.

“Если ты встретишь кого-нибудь из народа Камня, ты умрешь так, как не умирал ни один смертный на протяжении долгих веков. Камень не охраняется. Возможно, ОНИ будут рядом, а возможно, и нет. Ты должен воспользоваться своим шансом. Но никто не бережет его; зачем им это делать, если ни один человек не искал их, никогда не искал? И ни один враг не выступал против них в течение тысячи лет. Берегись, король пиктов! Это был твой народ, ты, так давно, перерезал нить, которая связывала Их из Камня с человеческой жизнью. Тогда они были почти людьми – они населяли землю и знали солнечный свет. Теперь они разделились. Они не знают солнечного света и избегают света луны. Они даже не смотрят на звезды. Со временем они могли бы стать людьми, если бы не копья твоих предков ”.

Небо было затянуто туманно-серыми тучами, сквозь которые холодно светило желтое солнце, когда Бран подошел к Кургану Дагона, круглому холму, поросшему густой травой странного грибовидного вида. На одной стороне кургана был виден вход в грубо построенную каменную камеру, которая, очевидно, проникала в курган. Один большой камень блокировал вход в гробницу. Бран взялся за острые края и напряг всю свою динамическую силу. Они держались крепко. Он вытащил свой меч и вонзил лезвие между блокирующим камнем и подоконником. Работая осторожно, как рычагом, он сумел ослабить большой камень и вскоре вытащил его. Из отверстия струился отвратительный запах склепа, и тусклый солнечный свет, казалось, не столько освещал отверстие, сколько заглушался густой темнотой, которая там царила.

С мечом