– Мне сегодня раньше, собирайся, если поедешь со мной, – и снова исчез в телефонном разговоре.

Надя плечами пожала: двух невинных созданий в белых колечках волос, сбежавших с полотен какого-нибудь Лувра, муж, кажется, не заметил.

– Это ваша квартира? – спросила она у малышей. Ни с соседями, ни с расположением окон и квартир она ещё не успела познакомиться.

Старший сказал да, младший сказал нет. Усмехнулась: кому верить? На вид одному три, другому – пять. Ладно – и позвонила. Третьему, открывшему дверь, было около семи, Надя по белым кудрям и синим трусам поняла, что попала туда.

– Твои братья забрались к нам на балкон, – улыбнулась она старшему мальчику. – Кто-нибудь из взрослых дома? Я бы хотела предупредить…

Третий ангел молча развернулся и пошёл в комнату. Надя завела своих подопечных в квартиру и остановилась в прихожей, ожидая встречи с их родителями. Малыши сразу дунули вслед за братом, а Надя, неловко топчась, стала осматриваться. В глаза ей тут же бросились полочки для детской обуви и вешалки для одежды. Над каждой полочкой большими яркими буквами было написано имя хозяина: Поль, Жан и Пьер. Интересно, – сначала подумала она, – обычно маленьким детям наклеивают разные картинки для удобного различения. А здесь имена. И тут уже обратила внимание, ещё больше удивляясь: дальше по всему коридору были разбросаны игрушки: машинки, мячики, кубики – и на каждом предмете то тут, то там можно было прочитать одно из трёх имён малышей. Жан, Жан, Пьер…

А Поль, наверное, младший, – с неожиданной грустью подумала Надя, нежно коснувшись спинки велюрового щенка, сидевшего на полочке под зеркалом. На белом ухе зверя красовался след синего маркера: Поль.

И вдруг она спохватилась: имена-то!

И потом ещё удивилась: светильник в коридоре в виде рыбы. Большая чешуйчатая жёлтая тварь с прозрачным светящимся брюхом. Причём неспокойная такая, вертится над головой, и даже показалось – рот открывает.

И уже услышала из собственной квартиры – мужа призыв:

– Надин, где ты?

Понимая, что вряд ли удастся поговорить с родителями ангелов, Надя шагнула с предупредительным возгласом:

– Мальчики, закрывайтесь, я ухожу, – шагнула и заглянула.

В одной комнате сидел в позе лотоса старик, вполоборота к окну и – то ли спал, картинно задрав подбородок, то ли медитировал на тиканье часов. В другой комнате обнималась и старательно целовалась какая-то парочка – совсем непохоже на многодетных родителей. Вообще-то квартира оказалась полна народу, но никто внимания на Надю не обращал.

– А ну вас, – сказала она сама себе и зачем-то дёрнула при выходе за ниточку выключателя. Рыба беспомощно шевельнула плавником и погасла.

– Представляешь, – жаловалась она мужу, смеясь, уже в машине, – самое странное, что имена у них ваши. И разница в возрасте примерно такая же: два-три года.

– Ладно, чего уж там странного? – мрачновато парировал Поль. – Обычные французские имена. Ну совпадение, конечно. Вот если бы… – и замолчал, якобы увлёкшись дорогой.

– Кто тебе звонил? – мягко попробовала постучаться Надя, как бы изнутри его мысли, а не с праздного парадного подъезда.

– Да это Луи, – неохотно приоткрыл своё окошко Поль, вгоняя старенький «рено» в зеркальное брюхо Дефанса.

Четвёртый месяц Надя работала в этом районе Парижа, а всё привыкнуть не могла. Такой сладковатый, меленький ужас, как будто надела очень красивые, но чужие – на три размера – притом лакированные сапоги. Больная фантазия фантастов детства, какой-нибудь незнайка в солнечном городе, у которого крыша едет от крутящихся крыш. Подвесные стеклянные тоннели, самодовольно бликующие небоскрёбы, винтовые спуски-подъёмы и ещё один шарообразный кинотеатр. Кто мог подумать оттуда, из России, что Париж может быть и таким?

Ну вот, а Луи, собственно… Это был новый сотрудник мужа. Не то помощник, не то заместитель, не то секретарь. Надя не очень-то разбиралась. Видела, кажется, только раз, да и то из машины, невнятно.

– Он диссертацию пишет, – недобро усмехнулся Поль, втискиваясь на парковку и, как всегда, задевая впереди и сзади стоящие машины. Этой нарочитой небрежности автопарижан Надя уже не удивлялась, хотя и отмечала ещё каждый такой поцелуй бамперов мысленным «Опа». А вот к чему было сказано насчёт диссертации и чем грозит учёная степень Луи семейству Деррида, осталось невыясненным. Одинаково шустро и машинально Поль выскочил из машины, всхлипнул дверью, пикнул сигнализацией, чмокнул жену – и был таков. Видимо, правда спешил.

А Надя направилась к своему торговому центру, где и работала на третьем этаже в ресторане. Официанткой, практикуясь в языке и в ожидании лучших времён. Обходя говорливых чернолицых мальчишек-уборщиков, вспомнила, что так и не домыла на балконе пол. Солнышко отразилось во всех зеркалах соседнего здания и осчастливило внезапным блеском людей на эскалаторе. Жизнь уже вовсю кипела в Дефансе. У соседей весело кружились разноцветные тарелочки.

Да, Надежда Игоревна, грустить не приходится.

К тому же ещё эти тарелочки. После блуждания по блестящим лабиринтам и аркам Дефанса ребятам страшно есть захотелось.

Пока Тимуры изучали разговорник в поисках лукового супа, Маша впала в очарование этого кулинарного хоровода. Стоят на движущейся ленте разноцветные тарелочки под прозрачными крышками и едут себе друг за другом: красные, зелёные, синие, жёлтые, фиолетовые. Каждый цвет – своё блюдо; садись за столик, что хочешь выбирай, когда оно мимо тебя проплывать будет. А потом расплатишься, предъявив пустую тарелочку. Маша умилилась и даже полезла в сумку за камерой – туристка в ней проснулась. Но позвали Тимуры. Срочно! Они нашли в меню соседнего ресторана и луковый суп, и настоящее французское крем-брюле и – боже! – седло барашка с кровью. Маша немножко так по-французски могла, поэтому ребята всегда её вперёд выставляли.

Официанточка с крашеным разноцветным хвостиком на затылке, перебирая корочки меню на разных языках, лукаво улыбнулась:

– What language d’you prefer?

– English, – отважно выставила Маша улыбку «мечта инфака».

– And Russian, – буркнул Тимур.

– А я почему-то так и подумала, – довольно хихикнула хвостатая с лёгким, но приторным южнорусским акцентом. – Выбирайте, ребята, щас всё сделаем.

Надя быстро отправила с заказом какого-то мальчика, а сама присела рядышком, вожделенно ловя глаза соотечественников.

– Смешно вам? Думаете, меня ностальгия мучает? Нет уж, у меня здесь всё хорошо, я уже почти дома. Но вот как увидела его, – она кивнула на Тимура, – сразу захотелось прильнуть к плечу: «Макаревич, миленький». Вам говорили, что вы похожи на Андрея Макаревича?

Тимур смущённо поёрзал и усмехнулся.

– Вы тоже похожи, но меньше, – продолжала выплёскивать Надя недельный запас русских слов. – Вы ведь близнецы?

– Близнецы, – хором кивнули Тимуры.