– Да тебе, мутант вонючий, что умывайся, что не умывайся – все бесполезно! – хохотнул второй боевик. – Так что хрен ли ты тут еще выдрючиваешься? Давай, пошел!

Марка за шиворот выволокли из клетки и, награждая тычками, погнали к лестничному пролету.

Скавен не имел ни малейшего понятия, для чего он понадобился Мазюкову на этот раз. Вроде никаких косяков за ним после той злополучной истории с Элечкой и разжалования его из бойцов в уборщики монстровьего дерьма не числилось. Сидел себе тихо на минус втором, никуда не высовывался… Может быть, Мазюкову и правда вновь попала под хвост какая-нибудь очередная шлея, и на этой волне взыграла его неприязнь ко всем мутантам чохом и к Крысу – лично? Хрен его знает!..

Расспрашивать же скорых на расправу конвойных не хотелось – ибо здоровье, как ни крути, было дороже!

Перед выходом на станцию – на пресловутую «территорию людей» – Марка остановили и окольцевали наручниками. В соответствии с недавним приказом Мазюкова.

– Я прям весь такой кровожадный и беспощадный… – буркнул скавен и ожидаемо получил в ответ довольно ощутимый тычок в живот.

– Заткнись и топай, куда велено! – посоветовали ему.

Отдышавшись, О’Хмара недобро покосился на своих мучителей, но качать права человека здесь было не его привилегией. Пришлось смириться, загнать глубоко внутрь вспыхнувшую злость и возмущение и покорно дать вывести себя на платформу.

Появление на станции скованного наручниками мальчишки-мутанта, героя местных сплетен, вызвало у обитателей и гостей Курской кольцевой вполне ожидаемое оживление и любопытство. Зеваки слетелись на зрелище дружной галдящей оравой, словно мартыны на брошенную подачку.

– Расступись! – покрикивали конвоиры. – Мутантов, что ли, никогда не видели? Дайте дорогу!

Они привели Марка в ту часть станции, где располагались административные помещения и офисы местных воротил. В одном из таких «офисов» – небольшой, но добротно сколоченной дощатой постройке – вел свои дела Мазюков.

– А вот и наш юный крысюк! – осклабился олигарх, когда конвоиры втолкнули в «офис» взъерошенного и настороженно сверкающего «звериными» глазами парнишку. – Или как вас там еще называют? Ратман?

Он прошелся взглядом по своему необычному рабу, и Крыс едва удержался, чтобы не поежиться. Уж очень нехорошим был этот взгляд! Каким-то цепким, насквозь прагматичным и… оценивающим. Мазюков смотрел на него, как на выставленную на прилавок вещь.

Это О’Хмара проходил совсем недавно. В клетке на Проспекте Мира.

Уж не задумал ли хозяин продать его с глаз долой? А что, с него станется! Невооруженным глазом было видно, что невзлюбил он алтуфьевца с самой первой их встречи!

Тоскливым и тягучим предчувствием очередной беды засосало под ложечкой. Зачем его привели сюда?

– Я не крысюк! – изо всех сил давя в себе страх и нахлынувшее беспокойство, все же возразил Марк. Он невольно выпрямился под пронизывающим взглядом «чистого» и машинально поправил сбившиеся наручники. – И не ратман! Я… – слово «скавен» едва не сорвалось с губ, но было благоразумно упихано им обратно. – Я – человек!

– Челове-ек?..

Мазюков вытаращился на него, а потом… громко и неприлично загоготал.

– Ой, не могу!.. – стонал он, сгибаясь пополам и гулко хлопая себя по коленям. – Человек! Парни, вы слышали – паршивый мут смеет называть себя человеком!..

Охранники согласно гыгыкнули, поддержав кормильца-работодателя. Тот, еще немного поржав, наконец успокоился.

– Ты ведь у нас – с севера Серой ветки, не так ли? С тех станций, где некогда всех крысы пожрали… Ну, почти всех, – делец хмыкнул, увидев реакцию мальчишки. – Теперь у вас там все – не то крысы, не то люди… Чего таращишься? Я тебе что – государственный секрет открыл?

– Откуда… – Марк кашлянул, прочищая разом пересохшее горло. Он ведь ни разу, ни единым словом не заикнулся при посторонних про свое происхождение и родные места. Только Косте открылся, но Костя – он был в этом стопроцентно уверен – никому бы не сказал, тем более – этому… – Откуда вы… знаете?

Мазюков пренебрежительно скривил губы. Но, видимо, решил не отказывать себе в удовольствии немного просветить смятенного пленника относительно кое-каких моментов.

– Одна бабка сказала!.. Расслабься, крысеныш. Про вас все знают – просто до поры до времени вы и нафиг никому не чесались. А тут вдруг появился некий интерес к вам у Полиса. Точнее – у их научников. Чего-то они там опять мудрят по своей части. И потому нужен им – желательно, живьем – кто-то из вашего крысюковского отродья. Чтоб изучать. Вознаграждение за доставку подопытного образца посулили – год можно жить припеваючи на всем готовеньком. Только вот охотников рисковать собой даже за такие деньжищи пока не нашлось: репутация у ваших станций – та еще. Говорят, вы там у себя людей жрете. Засылали ведь к вам пару экспедиций – ни одна не вернулась. Остались, как говорится, от козлика рожки да ножки.

Марк возмущенно дернулся в ответ на такой чудовищный поклеп, но бдительные охранники тут же сцапали его под локти, не давая перейти к более активным действиям. От резкого движения короткая цепь между наручниками натянулась, и они больно впились в запястья подростка. Крыс едва удержался от вскрика.

– Впрочем, одному выбраться все-таки удалось, – продолжал вещать Мазюков, на которого, видимо, напало словоохотливое настроение. – Он и рассказал про то, что у вас там творится. И, кстати, с его слов в тебе и опознали типичного крысюка с Серого Севера. Так ведь у вас ваш отрезок ветки зовется?

Марк с ненавистью посмотрел ему в глаза. Все, сказанное «чистым», порядком ошеломило его, но скавен упрямо держался на плаву, не позволяя окончательно утопить себя.

– Я. Не. Крысюк! – с расстановкой повторил он. – Я – человек!

На этот раз олигарх с оценивающим интересом оглядел его с головы до пят, словно только что пойманного и доставленного в Зверинец монстра.

– Окей, – довольно спокойно, но с хорошо заметным пренебрежением сказал он и сделал знак охранникам отпустить пленника. – Если ты – человек, то кто тогда я? Крысюк?..

У Марка аж язык зачесался ответить ему в рифму, но скавен сдержался. Не тот расклад сил. Однако, подумав, он все же решил внести ясность:

– Вы – тоже человек. И они, – он кивнул на охранников, – люди. Только «чистые», без мутаций. Вам просто очень повезло – вот и все.

Про себя же он вдруг подумал, что многозначность слова «чистый», которым на Сером Севере немудряще называли людей без мутаций, в данной ситуации проявила себя во всей своей красе. Чистым ведь можно быть не только по крови или по состоянию тела и одежды.

Чистой или нет может быть душа человека – кем бы он ни был, мутантом или нет. Чистыми или нет могут быть его помыслы. Его поступки. Отношения с другими людьми. Да много чего!

И кого из уже знакомых ему обитателей Большого метро можно было считать чистыми в том самом смысле этого слова – было, пожалуй, для Марка вопросом всех вопросов.