Патрик долго смотрел на Тони, не говоря ни слова, потом глубоко вздохнул и спросил:

— Ты в самом деле думаешь, будто кто-то из твоих родственников долгие годы строит тебе козни, надеясь когда-нибудь унаследовать богатство не только Даггета, но и Уэстбрука?

Тони кивнул:

— Знаю, мои выводы кажутся нелепыми, но, черт возьми, Патрик, они многое объясняют! Мне гораздо легче поверить в том, что в течение последних десяти лет один из моих родственников нарочно омрачал мое существование, чем обвинять во всем злодейку-судьбу. — Его губы скривились в печальной усмешке. — Это ведь не судьба убили Элизабет. И не судьба пять лет назад прислала Молли в охотничий домик… а позже — на бал к Крокерам.

— Да, но это еще не значит, что а всеми этими событиями стоит один человек.

— Ты так думаешь? По-твоему, сразу несколько людей решили превратить мою жизнь в трагедию? Один убил Элизабет, другой вступил в сговор с Молли? Но, согласись, крайне сомнительно, что пять лет назад и недавно Молли разыгрывала пьесы двух совершенно разных сценаристов.

— Да, пожалуй, у Молли был один заказчик, — согласился Патрик. — Он же ее и убил.

— А Элизабет и Лейтона убил не он?

Патрик нахмурился:

— Может, и он. Во всяком случае, вполне вероятно, что Лейтон и Молли стали жертвами одного и того же преступника. — Он вздохнул и грустно взглянул на друга. — Но я ни за что не поверю, будто твой родственник убил Элизабет в расчете на богатство, которое ты унаследуешь только через пятнадцать лет!

— Да, это было бы слишком. Я думаю, Элизабет убили просто потому, что она носила моего ребенка. Моего наследника. — Тони еще раз прошелся по комнате. — Я и сам еще не совсем понимаю, что к чему, но мне кажется, убийца сначала плохо представлял себе свои дальнейшие действия. Его план развивался постепенно. Скорее всего Мерси погибла случайно, но я не удивлюсь, если и здесь не обошлось без чьего-то злого умысла. Видимо, именно тогда преступник задумал убить меня и унаследовать богатство Даггета.

— Почему же он так долго тянул? — пробормотал Патрик.

Тони мрачно улыбнулся:

— По двум причинам, приятель. Во-первых, в ту пору наш злодей еще не был готов к убийству. Смерть Мерси была всего лишь стечением трагических обстоятельств. А во-вторых, похоронив Мерси, я тут же уехал в Англию. Он не стал меня преследовать, и на какое-то время я оказался вне его досягаемости. Франклин и Берджиз были ограничены в средствах: дядя Альфред держал их в ежовых рукавицах. Да он и сейчас не особенно их балует, старый сквалыга. Иногда я даже сочувствую моим кузенам. Но допустим, — продолжал он, — у моего врага были бы деньги для поездки в Англию. Как он мог избавиться от меня, не навлекая на себя подозрений? Люди неизбежно связали бы мое убийство или загадочную смерть с присутствием в Лондоне одного из моих наследников. Он не хотел рисковать.

Тони нахмурился:

— С тех пор, как я понял, что в моих несчастьях повинен один человек, я все время пытаюсь представить себе, какими качествами он обладает. Он явно не храбрец, но совсем не обязательно должен быть трусом. Осторожный, расчетливый, жадный. Зная мой образ жизни, он мог преспокойно сидеть в Натчезе и ждать, когда я сверну себе башку в Англии. Такой исход был вполне вероятен. Вряд ли он заранее спланировал все свои ходы. Сначала он просто выжидал… но потом по каким-то причинам решил ускорить события.

— Черт возьми, — нехотя признал Патрик, — твои выводы не лишены смысла.

Тони не знал, радоваться ему или огорчаться. В глубине души он надеялся, что друг назовет его рассказ полным бредом. Однако получилось иначе.

— Этого я и боялся, — сказал Тони, устало пригладив волосы. — Было бы естественнее списать все мои беды на злой рок, чем поверить, что какой-то ублюдок убил женщину и ее еще не рожденного ребенка ради наследства!

Повисла долгая пауза. Друзья пытались осмыслить ситуацию.

Патрик первым нарушил молчание:

— Если Элизабет была убита твоим родственником, который не хотел, чтобы она родила тебе наследника, значит, он уже испачкал руки в крови. Почему же он не тронул тебя?

Тони скривился:

— Я могу лишь предполагать, что после убийства Элизабет он испугался и решил на время затаиться. Ему просто не хватило смелости нанести новый удар. К тому же, убив меня вслед за моей женой, он рисковал навлечь на себя подозрения. Ему оставалось только одно: ждать и надеяться, что я избавлю его от трудов — например, погибну на дуэли. — На скулах Тони заиграли желваки, в глазах появился зловещий блеск. — Одно дело — убить беззащитную женщину, и совсем другое — сильного мужчину, который обычно вооружен. — Он приложился к рюмке с виски. — Итак, он решил ждать. А через несколько месяцев ситуация изменилась.

— Богатство Уэстбрука, — сказал Патрик ровным тоном.

Тони кивнул:

— Да. Он ждал почти пять лет о— почему бы не потянуть еще? Тем более что потом можно будет завладеть такими деньгами, по сравнению с которыми наследство Даггета — сущий пустяк.

Патрик почесал затылок.

— Не знаю, Тони. Мне трудно поверить, что кто-то мог ждать так долго. Ведь пятнадцать лет — это не пять и не шесть!

— Едва ли он с самого начала готовился к столь длительному ожиданию, — тихо проговорил Тони. — Он хотел убить меня при первом удобном случае, если я не умру без его помощи. Время было на его стороне. Мои кузены не бедствовали: дядя Альфред, несмотря на свою скупость, все же давал им кое-какие деньги, и наш злодей решил переждать годик-другой. Возможно даже, он надеялся обставить мою смерть как несчастный случай: например, я якобы сломал шею, упав спьяну с собственной лестницы… или с коня. — Он невесело усмехнулся. — Люди сказали бы, что я повторил судьбу отца.

— И что же изменило его планы?

Тони пожал плечами:

— Не знаю. Но думаю, все дело в наследстве дедушки Уэстбрука, — Тони поднял руку. — Послушай меня. В его завещании есть два важных пункта… — Он грустно улыбнулся. — Даже сходя в могилу, мой дед не смог поступить со мной слишком сурово. Согласно его воле, когда мне исполнится тридцать лет — как видно, он надеялся, что к этому времени я наконец остепенюсь, — в мое распоряжение должны были поступить пятнадцать процентов от всей суммы трастового фонда. Смею заметить, это довольно приличные деньги. И столько же мне причиталось затем в тридцать пять лет.

Патрик откинулся в кресле, рассеянно проводя по губам пальцами.

— Значит, — медленно произнес он, — наш злодей дожидался твоего тридцатилетия? Время работало на него: спустя годы никто не увидел бы связи между смертью Элизабет и твоим убийством.

— Вот именно.

— Он почти десять лет вынашивал свой коварный план, а потом решил отложить его исполнение еще на пять годков, чтобы урвать еще пятнадцать процентов. Как ты уже сказал, наш злодей не испытывал острой нужды в деньгах и мог спокойно ждать.