все это проделываешь десятки раз, понимая, что совершаешь какие-то скачки на месте. Тебе не нужен ни этот человек, с которым ты в данный момент играешь, ни его чувства, которые ты пытаешься в нем вызвать. Но однажды ты понимаешь, что кокетничаешь уже потому, что иначе не можешь. И делаешь это скорее от неуверенности в себе, и тебе стыдно перед тем, кого ты действительно любишь. Но ничего исправить не в состоянии.

— Н-да… тяжело вам, — запоздало посочувствовал Бочкин, который так и не понял, кто и зачем вдалбливает девушкам с пеленок, что мужчины идиоты, с которыми нужно играть в кошки-мышки.

— Отмаливаем грехи Евы, — неожиданно Катя рассмеялась, — Хотя если рассмотреть ситуацию первородного греха с точки зрения современного судебно-процессуального права, то Адам виноват не меньше. Ведь Ева не запихивала ему яблоко в рот насильно. И скорее уж стоит судить Адама, который надкусил яблоко, а не Еву, которая ему это предложила. У каждого ведь есть выбор.

В этот момент затренькал телефон Бочкина.

— О! — простонал он, — Это все-таки произошло! Я даже знаю, кто может звонить под утро.

— Марго? — догадалась Катюша.

— Других вариантов просто нет. Пошла она сегодня ко всем чертям!

Она поднялась на локтях, дотянулась до тумбочки, схватила телефон и сунула его в руку детектива:

— Ты должен ответить!

— С какой стати?! Я взялся искать ее дурацкий портрет. Я не нанимался ей в круглосуточные рабы!

— А, может быть, у нее что-то стряслось, — взволновано проговорила Катя, — Не забывай, ведь вокруг нее уже стольких человек убили.

— Ой! Поверь мне, скорее всего она забыла дома часы, и ей пришла в голову замечательная идея, спросить время у меня. Не более того, — скривился Петр.

— А если нет?

И хотя шансов на это «нет» было чуть меньше десятой доли процента, Бочкин ответил:

— Слушаю!

— Дом Полуниных собираются взорвать! — резко сообщила ему Марго.

— Это как-то связано с вашим портретом?

— Теснейшим образом!

— Ну, так попытайтесь остановить это безобразие хотя бы до утра. А там я приеду и разберусь.

— А вы можете повлиять на МЧС? — справедливо усомнилась она.

— Нет, а что случилось? — он сел на кровати.

— Долгая история. Если кратко, то хозяин дома нарядился в бородатую женщину, упал в бассейн, а по дороге врубил какую-то сигнализацию, которую никто не может отключить. Она завывает на весь район.

— Я слышу, — усмехнулся Петр.

— Вот в МЧС думают, что эту сигнализацию слышите не только вы, но и вышестоящие руководители нашего государства, которые проживают в непосредственной близости от поселка. И этим мужам Полунинская сигнализация мешает спать. А если они не выспятся как следует, то не смогут правильно и справедливо управлять нашим государством. Хотя, с моей точки зрения, уж лучше бы эти мужи хоть однажды проспали свой рабочий день. Может и порядка в стране поприбавилось бы…

— Так как все это относится к портрету? — зажмурившись, перебил ее детектив.

— Пока трудно сказать. Я думаю, к утру все проясниться. Сейчас я собираюсь побеседовать с Коко Полуниной, так как спать в поселке все равно невозможно. Тут все на ушах стоят.

— Очень хорошо, — подбодрил ее он, — Вы с ней побеседуйте, а я прямо утром и приеду. Всего доброго.

Он отключил телефон, а для верности вынул из него аккумулятор.

— Что там стряслось? — удивленно спросила Катюша.

— Ох, ну жизни Марго точно ничего не угрожает, — он снова лег на подушки и притянул ее к себе, — Там какая-то пышная вечеринка, собираются взрывать дом Полуниных.

— Что ты говоришь! — округлила она глаза, — С размахом люди гуляют.

— Посему, Марго почему-то решила поговорить с Коко. О чем интересно…

— Ты чаю не хочешь? — Катя потянулась, — Я бы выпила зеленого, если у тебя есть.

— Хм… есть ли у меня зеленый чай… — он не хотел чаю, но желание любимой женщины — закон. Особенно после первой ночи.

Однако она его опередила:

— Лежи, я заварю. У тебя чай хранится там же, где и у всех людей?

— В смысле?

Она весело засмеялась и подскочила с кровати:

— Ну, ты не хранишь чай под раковиной в банке из-под соли, на которой от руки написано «не открывать, ядовито»?

— А что есть люди, кто так делает?

— Да сколько угодно!

— Нет, я храню чай в шкафу над столом. Только я не уверен, что у меня вообще есть заварка. Я пью кофе…

— Ладно, если я не найду чая, попьем кофе, — она выскочила за дверь, оставив Бочкина радоваться, что ему досталась девушка с золотым характером.

​

* * *

— Я его увольняю! — решительно заявила Марго и сунула телефон в сумочку.

— Кого? Бочкина? — поинтересовалась Изольда.

— Именно. Он совсем погряз в своих амурах.

— Почему ты так решила? — усмехнулся Влад, — Человек в такой час имеет право просто спать без всяких отягчающих обстоятельств.

— Знаете, я чувствую, когда мозги мужчины занимают мысли о другой женщине. Можете мне поверить, моим портретом он заинтересуется еще очень нескоро. Я даже не удивлюсь, если он завтра с утра не приедет. Так что все! Больше он мне не нужен.

— И как ты ему об этом скажешь?

— Пошлю ему новогоднюю открытку. Как раз к этому времени он слегка очухается от сильных чувств и начнет думать о делах.

— Ну, ты признанный спец в этих вопросах, — присвистнул Тимофей, — И как же ты будешь без частного детектива искать свой портрет?

— Как и раньше, — Она поднялась, — вот сейчас я действительно намерена побеседовать с Коко.

— Я иду с тобой, — заявила Изольда, — Жутко интересно, как она будет оправдываться. И потом, это опасно лезть к убийце прямо в его логово.

— Прошу заметить, я там уже была сегодня, — Марго отрицательно мотнула головой, — Нет, я поговорю с ней с глазу на глаз. Но дам знать, что вы в курсе, куда я пошла. Так что убивать меня весьма рискованно. Я думаю, что предложу ей сделку: она отдаст мне портрет, а я не стану болтать о том, кто убил художников и прочих. У нее будет время добежать до Канадской границы, пока следователи поймут, что к чему.

И прежде, чем кто-то успел ей возразить, она уже исчезла из комнаты.

​

* * *

Вой сирены заглушал все остальные шумы, а гаснущий и вновь загорающийся с убийственной частотой свет окон то погружал сад во тьму, то вырывал из нее. В общем, создавалась атмосфера какой-то крупномасштабной техногенной катастрофы. Коко бил нервный озноб. Она едва держалась на ногах, чувствуя, что скоро сойдет с ума от всего этого. Она стояла, прижавшись спиной к сосне, обхватив плечи руками и