— Хм… — она вздохнула, поняв, что теплая ванна с лавандой откладывается на неопределенный срок. Но дело необходимо было закончить. И раз уж судьба настаивает, чтобы она закончила его именно сегодня, не стоит с ней спорить, — Я думаю, вы разыскиваете портрет работы Пабло Бурхасона. Мой портрет.

— Разыскиваю? Зачем мне его разыскивать. Он благополучно лежит в сейфе банка. Сегодня я его заберу и повезу в Конго. Все документы в порядке. Впрочем, какие там документы, это ведь не художественная ценность. Есть бланк галереи и договор с художником. У меня билет на вечерний рейс до Браззавиля.

— Значит, Пабло успел передать вам портрет… — задумчиво констатировала Марго.

— В смысле? — не понял консультант, — А что-то случилось?

— Я думаю, нам стоит выпить кофе в баре, — пробормотала она и повернулась по направлению к лифту.

* * *

— Все, что вы рассказали, ужасно, — подытожил Анатолий Космяэ спустя полчаса от начала монолога Марго.

Они сидели в кафе отеля, и в столь ранний час были там совершенно одни. Не считая бодрого бармена, только что заступившего в утреннюю смену.

— Какая страшная череда преступлений. А я ничего и не знал. Надо же, я ведь даже пытался дозвониться до господина Бурхасона, как раз по вашему поводу.

— По моему? — удивилась Марго, — Но вы же меня только что встретили.

— Вот именно. Я хотел выяснить, кого он изобразил на портрете, поскольку он меня просто очаровал. У вас потрясающая внешность, уж простите меня за столь прямой комплимент, но мы ведь говорим об искусстве.

— Послушайте, — она улыбнулась, потому что женщине всегда приятно слышать комплименты в свой адрес, пусть и прямые, — я все ломаю голову, как вы очутились в Конго? Вы не похожи на местного аборигена.

— О, — он понимающе кивнул, — Это долгая история. Мои родители работали там инженерами — строителями. Еще в годы СССР. А когда союз распался, решили не возвращаться. Так я остался в Конго. Образование получил в Штатах. Ну, а в Москву прилител впервые за долгие годы. Последний раз я был тут, кажется, лет пятнадцать назад. Совершенно другой город. Я ведь, можно сказать, специально спроектировал всю эту историю с картиной. Нашел модного в России художника, заказал ему портрет современной русской женщины, уговорил владельца галереи приобрести картину, и, каюсь, все только для того, чтобы иметь повод посетить родину.

— Н-да… — Марго вздохнула, — На что только люди не идут…

— Но, — он развел руками и улыбнулся по-африкански широко, — Результат превзошел самые смелые ожидания. Портрет получился потрясающим. И я думаю, наша галерея не прогадала от этого приобретения.

А я все-таки нашел старых школьных друзей. Теперь они большие люди, как выяснилось. Вот гудели на прощальной вечеринке.

— Значит, портрет все время был в сейфе, — Марго старалась не выглядеть разочарованной.

— Послушайте, — он вдруг подобрался, а в его голубых прибалтийских глазах сверкнули прямо-таки авантюрные искорки, — А что если нам совершить невозможное. Поверьте, это будет грандиозный проект. Я, конечно, не могу вот так сразу придумать все детали, но я уже вижу эту умопомрачительную акцию!

— Акцию?

— Ну, конечно, вы сами привезете свой портрет в Браззавиль. И мы торжественно откроем его в галерее. При большом стечении журналистов и посетителей.

— В Конго есть журналисты? — усомнилась она.

— Ну, вы прямо бьете меня в сердце раскаленным железом. Конго ни какая-то там банановая республика, а индустриальный центр Африки, между прочим. У нас полным-полно газет и модных журналов. Это будет огромная рекламная акция. Ну, как вам идея?

Марго задумалась. Перспектива рисовалась ей весьма заманчивой. Она представила себя в окружении репортеров светской хроники. Она уже видела свои снимки во всех стоящих модных журналах. Не то чтобы она стремилась к всемирной популярности, но кое-какая известность ей льстила.

— Но ведь самолет уже сегодня, — все еще размышляя, пробормотала она.

— Если это «да», то никаких проблем с документами не будет. Поверьте, в посольстве не станут ломаться и организуют визу по этому поводу еще до середины дня. Я прямо из отеля отправлюсь в консульство. У меня там есть знакомые. Так что можете собирать чемоданы.

— Хм… — она потрепала Мао за хохолок, — а почему бы и нет…

* * *

Кутепов медленно шел по коридору к своему кабинету. Он раздумывал над тем, что если на работу идешь с такой неохотой, то имеет смысл эту работу как можно скорее поменять. Что его ждет сегодня? Очередная взбучка, топтание на месте и отрицательные эмоции. Зачем ему это все? Романтика сыскного дела, которая притягивала его как магнит долгие годы, растворилась где-то между написаниями никому не нужных докладных и составлением таких же ненужных рапортов. Что толку ковыряться в грязи, если точно знаешь, что тебе ее никогда не расчистить. Если главных преступников все знают в лицо, но посадить их невозможно. А если и получится, то на их место придут другие такие же преступники. И этой канители нет ни конца, ни края.

«Податься что ли к Бочкину в компаньоны…» — успел подумать он, как был грубо отброшен к стене коридора.

— Чего ты пихаешься! — возмутился Кутепов, гневно глядя на остановившегося рядом с ним Борьку Крохина.

Тот тяжело дышал.

— Снова в Питер посылают! — сипло сообщил он и потряс командировочным листом, — Кража в Эрмитаже получила новое развитие.

— Кража в Эрмитаже?

— Ой, Вась! — Борька отдышался и заговорил еще тише, — Спущена директива пока не разглашать, чтобы не волновать общественность. Но в Эрмитаже пропал такой ценный экспонат, что все там на уши встали. Ну, и наших тоже поставили.

— Иди ты! А когда пропал?

— Я ж говорю, подозревают, что как раз год назад, когда директора реставрационной мастерской отравили. Слышал про Данаю Рембрандта. Ну, тогда в мастерской еще барнаульскую копию нашли. После этого Данаю-то ту с веревок не снимали. А в прошлом месяце в Эрмитаже началась ревизия. Пока то да се, в общем, обнаружили, что висит хорошая подделка только в пятницу. И понеслось.

— Так ее уж поди давно из страны вывезли. Шутка ли, год прошел.

— Ну, если похитители не лохи, то конечно. Хотя могли быть и варианты. Даная — это тебе не яйцо Фаберже, в кармане не спрячешь.

— Ну, удачи тебе, — пожал ему руку Кутепов.

Он зашел в кабинет, где на столе надрывался телефон.

— Слушаю, — выкрикнул он в трубку.

— Ой, ну что вы так громогласно, — расслабленно пропела ему в ухо Марго, — Доброе утро, господин следователь.

— Вряд ли теперь оно будет добрым, — прорычал он.

— Я вас надолго не задержу. У меня к