Несмотря на то что технологии зависят от новых материалов и часто стимулируют их разработку для того, чтобы они соответствовали новым технологическим требованиям, некоторые материалы разрабатываются без всякой видимой практической цели. Так, например, сверхпрочный, сверхпроводящий, почти прозрачный материал из углерода – графен – это новейший материал, для которого сегодня нет никакого практического применения, если не считать использования в прикладных научных исследованиях, так что возникновение связанных с этим материалом возможностей, вероятно, вопрос ближайшего будущего. Новые материалы делают возможными новые технологические прорывы, так же как большее число нейронов способствует нашим когнитивным успехам. Новые технологии, в свою очередь, приводят к разработке новых материалов, которые позволяют создавать еще более новые технологии. Это бесконечная, автоматически развертывающаяся спираль. Так происходило в ходе нашей истории: от деревянных и каменных орудий до канатов и металлов, от керамики и стекла до текстиля и бумаги, бетона, резины, дутого стекла, и все это появилось около 2000 лет назад.

Правда, около 2000 лет назад эта спираль остановилась, что видно по седловидному углублению кривой на рис. 12.2. Хотя есть один всплеск около 1000 лет назад, связанный с изобретением в Китае фарфора и пороха. Изготовление новых материалов практически прекратилось около 1000 лет назад и постепенно возобновилось около 600 лет назад с изобретением стеклянных линз, стеклянного литья и зеркал; следующий всплеск произошел около 150 лет назад, когда был изобретен картон, появились первые полимеры (целлулоид), портлендский цемент и асфальтобетон. После затишья, около 80 лет назад, появилось второе поколение полимеров (нейлон, полистирол), жаропрочное стекло, плексиглас и новые металлические сплавы.

Почему же около 1000 лет назад сельское хозяйство и новые материалы перестали стимулировать появление все новых и новых материалов? Что случилось в период между 1000 и 1700 годами такого, что сильно затормозило прогресс в разработке и создании новых материалов? Это был период, который в нашей истории весьма метко называют «Темными Веками».

Рис. 12.2. Имеет место провал в числе материалов (из первых девяноста, пришедших в голову), ставших впервые доступными или созданными людьми около 1000 лет назад, но приблизительно 400 лет назад снова стали быстро появляться новые материалы. Хотя это касается первых девяноста материалов, которые пришли мне в голову, ясно видна разница в датах их создания: история разработки новых материалов не является линейным, неуклонно прогрессирующим процессом[234]1

Способность создавать новые технологии в использовании доступных материалов, в разработке новых материалов и передаче потомкам этих знаний была практически полностью утрачена в период Темных Веков, последовавших после падения Римской империи в 476 году и длившихся до наступления эпохи Возрождения в начале пятнадцатого века. Во время Темных Веков очень немногие люди умели читать или писать, а знания уступили место суевериям. Вероятно, и в то время человеческий мозг располагал своим обычным числом нейронов в мозговой коре, и оставались доступными прежние материалы. Тем не менее при отсутствии средств исследования этих материалов и передачи знаний потомкам и преемникам развитие по спирали новых технологий прекратилось. Без передачи знаний технология погибает в течение одного поколения.

Передача культурного наследия следующим поколениям всегда имела фундаментальное значение для эволюции человеческих способностей, с тех пор как стали доступными новые возможности, обусловленные выдающимся числом корковых нейронов. Мы можем считать наш мозг и, в частности, его корковые нейроны биологическим материалом, с которым можно работать. Как мы используем эти биологические материалы в наших головах, а следовательно, что они могут произвести в каждый данный момент, зависит от доступности ментальных технологий, к которым относятся умственные процессы и системы, призванные решать старые проблемы и осознавать появление новых; самые первые и главные из этих технологий – это способность читать и считать. В свою очередь, будут ли эти ментальные технологии процветать и прогрессировать и как именно это будет происходить, будут ли они способствовать развитию новых технологий, которые приведут к созданию новых материалов и следующих технологий, изменяющих материалы, зависит от культурной преемственности, от передачи знаний следующим поколениям, что, конечно, зависит от наличия числа нейронов, необходимых для преподавания и обучения.

Обладание числом нейронов, достаточным для поддержания больших когнитивных возможностей, которые стали доступными, можно рассматривать как необходимый, но недостаточный шаг к приобретению когнитивных способностей, которые, доказав свою благотворность, подвергаются положительному отбору, что приводит к дальнейшему увеличению числа корковых нейронов и восхождению по спирали увеличения головного мозга в ходе человеческой эволюции. Это произошло только в нашей человеческой родословной, потому что только наши предки обладали приобретенными технологиями и культурой, необходимыми для осуществления этого процесса.

Нельзя сказать, что передача культурных навыков отсутствует у других приматов и у других животных. Она у них есть. Например, среди афалин есть особи, которые носят на носу губки; эти губки защищают от острых предметов и от колючек электрических скатов, что позволяет дельфинам без опаски исследовать незнакомые ниши в поисках пищи. Мать передает свое знание о ношении губок детенышам[235]. Шимпанзе, принадлежащие разным стадам и живущие в разных регионах, по-разному пользуются камнями и палками как подсобными орудиями и передают эти умения детенышам[236]. Правда, эти орудия, в отличие от тех, какими пользовались наши предки 3–4 миллиона лет назад, не обработаны. У этих животных есть культура, но нет технологии.

Итак, в нашей технологической истории – отметим этот важный пункт, причем не только среди приматов, но и среди других животных – есть указания на использование природных материалов в качестве орудий. Такими орудиями пользуются шимпанзе, низшие обезьяны и даже птицы.[237] Способность использовать природные материалы в качестве орудий широко, если не универсально, распространена среди позвоночных и даже таких беспозвоночных животных, как муравьи и осьминоги. Потом произошла, как я ее здесь назову, «первая технологическая революция» – переход к изготовлению орудий, причем эта революция коснулась только тех приматов, которые обладали достаточным числом корковых нейронов, а также полезными анатомическими приспособлениями (укорочение и усиление пальцев; способность к противопоставлению большого пальца – из самых заметных) и культурой охоты и собирательства, которая делала орудие еще более ценными. Приблизительно 3–3,4 миллиона лет назад наши предки-австралопитеки отклонились от нашей общей с шимпанзе линии и – после отхождения от линий гориллы и орангутана – научились грубо обрабатывать подходящие по форме природные камни. Это было самое начало каменного века, за два миллиона лет до начала быстрого увеличения размеров мозга у Homo erectus, что можно рассматривать как часть нашей уникальной эволюционной истории. Наши, жившие около 4 миллионов лет назад предки не только использовали орудия, но и, будучи двуногими, могли носить их с собой в своих странствиях.