— Вы женаты, Аллегро? — Вопрос неожиданно сорвался с ее губ. К черту проповеди Фельдмана!

Улыбка преобразила его лицо. Аллегро словно помолодел — во всяком случае, выражение его лица смягчилось. Он предстал красивым и чертовски желанным — как в ее фантазиях.

— Вы хотите сделать мне предложение? — Теперь он уже широко улыбался, как будто отчетливо сознавал свою привлекательность.

— Нет. Я думаю, вы не слишком подходите для семейной жизни, — ответила она с большей степенью искренности, чем ей хотелось бы. Она сознательно разрушала свои сексуальные фантазии. Понимая, насколько они опасны.

Аллегро был удивлен. Он ожидал грубого выпада в ответ на свою насмешливую реплику. А вышло так, что Сара сама же испугалась разговора на столь щекотливую тему.

— Моя жена тоже так думала. — Он потянулся за своим стаканом.

Не нужно было обладать проницательностью психиатра, чтобы догадаться о том, что алкоголь был сейчас своего рода спасением для Аллегро.

— Думала? Вы говорите в прошедшем времени? Вы что же, расстались? — настойчиво спросила она, отчасти стремясь удовлетворить свое любопытство, а отчасти потому, что всегда предпочитала атакующий стиль разговора.

Аллегро жадно глотнул виски, потом обхватил стакан руками.

— Она умерла.

— Простите.

Аллегро кивнул головой, на лице его еще резче обозначились морщины. Он уставился на жалкие остатки виски в своем стакане.

У Сары возникло ощущение, будто из комнаты вдруг разом выкачали весь воздух.

— Смерть — это ужасно. Какой бы она ни была.

— Да.

— Вы не хотите говорить об этом?

Аллегро медленно потер рукой щетинистый подбородок, поймав себя на том, что тронут ее нежным тоном. Честно говоря, ему не хотелось говорить на эту тему. А может, все-таки хотелось?

От затянувшейся паузы Саре стало неуютно.

— Послушайте, вам вовсе не обязательно…

— Ну, давайте поговорим. Почему бы нет? — Слова вдруг хлынули из него потоком. — Грейс выбросилась из окна своей квартиры, с седьмого этажа. В апреле прошлого года. В то время мы уже были в разводе. Ее только что выписали из психиатрической клиники, где она провела полгода. Лечение, видимо, было успешным, — горько добавил он.

— Вы, судя по всему, тоже не поклонник психиатрической терапии.

Аллегро подумал о Мелани. Да и как он мог не вспомнить о ней?

— Некоторым психиатры помогают. Если они хорошие.

— Кто — психиатры или пациенты?

Он не ответил.

— Вы считали Мелани хорошим психиатром?

Аллегро пристально посмотрел на нее, стараясь угадать, что скрывалось за этим вопросом. Рассказывала ли ей Мелани о визитах Грейс? Или о его визитах? Вообще-то, психиатры обязаны держать в тайне подобную информацию.

— Я уверен в том, что она была хорошим специалистом. У нее блестящая репутация.

— Вы любили ее?

Вопрос, мягко говоря, обескуражил Аллегро. Это было видно по его лицу.

Сара криво ухмыльнулась, и это его взбесило. Что тоже было заметно.

— Я имела в виду вашу жену, Аллегро. Не Мелани.

Он прищурился. Она определенно играла с ним в «кошки-мышки».

— Уф, — произнес он и погрозил ей пальцем. — Вас ведь вовсе не интересуют мои чувства к жене. Вы просто хотите покопаться во мне. Зачем вам это, Сара?

Она не ответила, и он ядовито улыбнулся.

— Вам бы на ринге выступать, Сара. Вы умеете наносить точечные удары. И хорошо держите ответные. Но вам не хватает выдержки. Во всяком случае, при встрече с профессионалом вы рано или поздно пропустите основной удар. И встать уже не сможете.

Лавина холодного страха обрушилась на нее. Она поняла, что Аллегро подразумевает не только себя, но еще и Ромео.

— Должно быть, я вас удивила. — Она выдавила из себя игривую интонацию. И машинально потянулась за своим стаканом.

Аллегро вновь схватил ее за руку, едва она поднесла стакан к губам, и на этот раз виски пролилось ей на колени.

Сара напряглась.

— Послушайте, Аллегро, я уже не маленькая. И вправе…

Аллегро зажал ей рот ладонью, не дав договорить. Сара оцепенела от возмущения. Какого черта он себе позволяет?

— Постойте-ка, — тихо, но настойчиво произнес Аллегро. — Я слышу какой-то звук. Не шевелитесь. Я пойду проверю.

Она обеспокоенно посмотрела на него, потом кивнула головой и, когда он отнял руку, разом обмякла. Он оттолкнулся от спинки дивана и резко поднялся.

С чего это он так всполошился? Она ничего не слышала.

Поежившись от озноба, она забилась в угол дивана, подобрала под себя ноги, колени прижала к груди. Словно пытаясь стать маленькой. Почти невидимой.

Она наблюдала за тем, как Аллегро движется по ее гостиной, удивляясь грациозности такого верзилы. Он, действительно, был соткан из контрастов.

Пока она, замерев, сидела на диване, тщетно напрягая слух в надежде уловить таинственные звуки, он быстро осмотрел остальные помещения квартиры — спальню, кухню, ванную.

Вернувшись в гостиную, он ободряюще кивнул головой. Она выдавила из себя слабую улыбку, хотя чувствовала себя далеко не комфортно.

Аллегро направился к входной двери.

Корки, дежуривший в вестибюле, вскочил со стула, завидев шефа.

— Ты ничего не видел, не слышал? — рявкнул Аллегро.

— Да, вроде, нет.

— Как тебя понимать, черт возьми? — огрызнулся Аллегро.

Корки нервно переминался с ноги на ногу.

— Тут только что одна пташка залетела. Я… э-э… перекинулся с ней парой слов. Ну… о том, что она здесь делает… и все в таком духе. Она живет в этом доме. Прямо по соседству с мисс Розен. — И он указал на квартиру Викки.

— Она была одна?

Полицейский кивнул.

— И больше никого не было?

Корки покачал головой.

— И ты ничего не слышал?

— Ну, транспорт на улице. Ничего подозрительного.

Аллегро потер подбородок.

— Давай-ка посмотрим. Ты проверь на улице, особое внимание обрати на задний двор. А я пройдусь по этажам.

Корки поднял вверх большой палец и кинулся исполнять приказ шефа. Аллегро заглянул к Саре.

— Сара, идите, закройте дверь. И никому, кроме меня, не открывайте. Поняли?

Она спрыгнула с дивана.

— Позвольте мне пойти с…

Он замотал головой.