В этом отношении компьютерная наука и педагогика воистину смотрят в одну сторону. В самом деле, метаанализ, проведенный австралийским педагогом Джоном Хэтти, показывает, что качество обратной связи, которую получают учащиеся, является одной из детерминант их академической успеваемости295. Постановка четкой цели обучения и поэтапное приближение к ней без драматизации неизбежных ошибок – вот главный ключ к успеху.

Хорошие учителя знают об этом уже давно. Каждый день они убеждаются в верности римского errare humanum est – людям свойственно ошибаться. Они с состраданием и доброжелательностью смотрят на ошибки своих учеников, ибо понимают: тому, кто учится, ошибок не избежать. Они знают, что должны беспристрастно диагностировать проблему, с которой столкнулись их подопечные, и помочь им найти наилучшее решение. С опытом такие педагоги составляют свой собственный каталог ошибок, ибо все ученики попадают в одни и те же старые ловушки. Эти учителя находят правильные слова, чтобы утешить, подбодрить и восстановить уверенность в себе своих учеников, одновременно позволяя им исправить их ошибочные ментальные репрезентации. Их задача – говорить правду, а не судить.

Конечно, самые рациональные из вас могут возразить: «Разве это не одно и то же? Разве сказать ученикам, что они должны были сделать то-то и то-то, не то же самое, что сказать им: “Вы не правы”»? Не совсем так. С чисто логической точки зрения – конечно. Если вопрос имеет только два возможных ответа, A или Б, и ученик выбирает неправильный ответ A, сказать: «Правильный ответ – это Б» – то же самое, что сказать: «Ты ошибаешься». Cогласно той же логике, в бинарном выборе пятьдесят на пятьдесят фраза «Ты прав» и «Ты не прав» должна приводить к строго эквивалентным объемам новых знаний. Однако не будем забывать, что дети – не самые лучшие логики. Для них дополнительный вывод «Если я выбрал А и ошибся, значит, правильный ответ Б» очевиден не сразу. Зато они без труда улавливают главный посыл: «Я напортачил». На самом деле, эксперимент показал: взрослые успешно извлекали равное количество информации из вознаграждения и наказания, а подростки гораздо лучше учились на своих успехах, чем на неудачах296. Так почему бы не избавить их от этого стресса и не предоставлять максимально нейтральную и информативную обратную связь? Обратную связь по ошибкам не следует путать с наказанием.

Теперь я должен сказать несколько слов об институте, который полон изъянов и все же столь глубоко укоренен в традициях, что нам трудно представить школу без него: разумеется, я говорю об отметках. Согласно теории научения, отметка – это всего-навсего сигнал вознаграждения (или наказания!). Один из ее очевидных недостатков заключается в том, что она напрочь лишена точности. Отметка, полученная на экзамене, обычно представляет собой простую сумму и как таковая подытоживает различные источники ошибок, не разграничивая их. Посему отметка недостаточно информативна: сама по себе она ничего не говорит о том, почему мы допустили ошибку, или о том, как ее исправить. В самом крайнем случае двойка, которая остается двойкой, дает нулевую информацию – если не считать четкого социального клейма некомпетентности.

Посему одни только отметки, если они не сопровождаются подробными и конструктивными оценками, служат плохим источником обратной связи по ошибкам. Они не только неточны, но и часто становятся известны через несколько недель, когда большинство учащихся давно позабыли, какие аспекты внутренних рассуждений ввели их в заблуждение.

Кроме того, отметки могут быть в корне несправедливыми, особенно если речь идет об учащихся, которые не поспевают за остальными, поскольку уровень сложности контрольных работ только возрастает. Проведем аналогию с видеоиграми. Запуская новую игру, вы понятия не имеете, какая тактика будет наиболее эффективной. Тем не менее вы не хотите, чтобы вам постоянно напоминали о том, что ничегошеньки у вас не получается! Чтобы этого не произошло, разработчики начинают с простых уровней, которые вы почти наверняка пройдете. Шаг за шагом сложность увеличивается, а вместе с ней – риск неудачи и разочарования. К счастью, программисты об этом знают: они смешивают легкое с трудным и разрешают проходить один и тот же уровень столько раз, сколько нужно. Вы видите, что количество очков неуклонно растет… и, наконец, наступает тот радостный день, когда вы успешно проходите финальный уровень, на котором «сидели» так долго. Теперь сравните это с табелями успеваемости «плохих» учеников: они начинают год с плохой отметки, но, вместо того чтобы повысить их мотивацию и разрешить пересдать материал, учитель дает им новые проверочные каждую неделю. Разумеется, почти все последующие контрольные выходят за рамки их возможностей. Неделя за неделей «счет» двоечников приближается к нулю. На рынке видеоигр такой геймдизайн обернулся бы полным провалом.

Зачастую школы используют плохие отметки в качестве наказания. Мы не можем игнорировать их мощнейшее негативное влияние на эмоциональные системы мозга: обескураженность, стигматизацию, чувство беспомощности… Прислушаемся к голосу профессионального двоечника – Даниэля Пеннака, ныне очень популярного французского писателя, в 2007 году получившего знаменитую премию Ренодо за книгу «Школьные страдания»:

Хотя Пеннак в конце концов преодолел этот пагубный настрой (правда, после попытки самоубийства), немногие дети проявляют такую психическую стойкость. В основном эффекты школьного стресса изучались на примере математики – школьного предмета, вызывающего тревогу у многих учеников. На уроках математики некоторые дети страдают самой настоящей математической депрессией. Они знают: что бы они ни делали, результат будет один – неудача. Математическая тревожность – известный, хорошо изученный и распространенный синдром. У детей, страдающих математической тревожностью, активируются нейронные сети боли и страха, в том числе миндалевидное тело, расположенное глубоко в мозге и задействованное в негативных эмоциях298. Такие ученики необязательно глупее остальных, но эмоциональное цунами, которое они переживают на уроках, «сметает» все на своем пути: вычислительные навыки, кратковременную память и особенно способность к научению.

Многочисленные исследования, проведенные как на людях, так и на животных, подтверждают: стресс и тревога могут существенно снизить способность к научению299. В гиппокампе мышей, например, условная реакция страха заметно ограничивает нейропластичность: после серии случайных, непредсказуемых ударов током нейронные связи животного оказываются в состоянии, характерном для конца сензитивного периода, когда синапсы, окруженные ригидными перинейрональными сетями, теряют способность изменять свою силу. И наоборот – не вызывающая страха стимулирующая среда способна вновь разблокировать синаптическую пластичность, высвобождая нейроны и возвращая их синаптическим контактам ювенильную подвижность.