Аарон пристально смотрит мне в глаза. Теперь на его лице появляется совсем другое удивление, такое, от которого хочется съежиться и провалится сквозь землю.

— Это правда? — спрашивает Аарон.

— Да. Сегодня я поцеловала Кайла и, — я закручиваю подол рубашки, — сказала ему, что люблю его.

Аарон отшатывается. Я видела боль в его глазах раньше, но не такую. Это боль разбитого сердца, и она разрушительна, потому что ее вызвала я. Сегодня я разбила два сердца.

— Кажется, начинаю понимать. — Голос Аарона звучит отстраненно, пусто. — Твоя выигрышная картина — его лицо. И ты так волновалась… Похоже, он тебе не безразличен.

— Да. Но не так, как ты думаешь. — Я касаюсь его локтя. — Я лишь сказала, что люблю его, потому что думала, что это исцелит его метку. Я вовсе так не чувствую. Не таким образом.

Кайл кричит:

— Пошла ты, Либби! — И убегает. Слышу свист. Одна из его барабанных палочек пересекает воздух, а Кайл исчезает вниз по улице. Барабанная палочка пролетает сквозь затылок Аарона, словно он призрак, и проносится над моим плечом. Затем падает на крыльцо позади меня.

Античный глобус, покрывающий свет, разбивается от удара. Осколки стекла дождем падают на спину, и, от неожиданности, меня отбрасывает вперед. Носок моего ботинка цепляется за свободную половицу, и я спотыкаюсь, когда стекло звенит на крыльце. Аарон пытается уловить меня, но его рука тянется на долю секунды позже. Боль пронзает мое плечо, когда я падаю на землю, и один из крупных осколков стекла впиваются в меня. Я плачу… На глазах наворачиваются слезы.

— Ты в порядке? — Аарон хватает меня за руку и тянет вверх. Его лицо бледнеет, когда он касается моего плеча. — Черт! У тебя кровь. — Он показывает мою кровь на своих пальцах.

Скрипит входная дверь.

— Что случилось? — произносит Макс, открывая сетчатую дверь. Его ботинки хрустят по разбитому стеклу.

Аарон присел на корточки и поднял палочку Кайла.

— Это он бросил?

— Либби! — Мисс Лена толкает Макса и хватает меня за руку. — Что с тобой случилось? У тебя кровь!

— Ничего страшного. — Я пренебрежительно отмахиваюсь. — Я должна пойти за Кайлом.

— Он ушел, — говорит Аарон. — И будет лучше, если дашь ему время немного остыть.

— Подойти ко мне и позволь привести тебя в порядок. — Мисс Лена ведет меня на кухню и усаживает на один из стульев. Аарон ждет у входной двери, и Мисс Лена машет ему рукой. — Ты тоже можешь войти.

Странно, что Мисс Лена пригласила Аарона в наш дом, но, по крайней мере, я знаю, что мама не разозлиться на меня. Но что еще более странно, когда она говорит:

— Макс, пора в ванну, — и он действительно слушает ее. Со стоном он топает вверх по лестнице, как будто с каждым следующим шагом пытается сломать дерево.

— Рана довольно глубокая. — Мисс Лена прижимает к моему плечу мокрое бумажное полотенце. — У вас есть аптечка первой помощи?

Я говорю ей, где аптечка. Она протягивает мокрое окровавленное полотенце Аарону и говорит:

— Сейчас вернусь.

— Ты в порядке? — Аарон встает на колени рядом со мной и осторожно вытирает кровь с моей руки, будто он мог бы сделать еще хуже, если бы применил силу.

— Да. А ты?

Забираю у него полотенце. Рана слишком близко к моей подмышке; боюсь, что легкая, как перышко, техника очищения Аарона заставит разразиться приступами смеха от щекотки.

— Все хорошо. Меня не задело, — говорит он.

— Неужели? Совсем? — говорю, прижимая бумажное полотенце к плечу. — Он целился прямо тебе в голову.

— Я позволил ей пройти сквозь меня. — Аарон пожимает плечами.

— Но ты не могла этого сделать. Ты не была готова к этому, так как стояла к нему спиной. Даже не знала, что произошло, пока не увидела палку на крыльце. — Я оглядываюсь через плечо на порез и вздрагиваю. — Я боялась, что ты можешь пострадать, если удивишься, как тогда, когда я ударила тебя.

— Ну, тут ты не права. — Аарон встает и подходит к раковине. Он срывает с рулона еще одно бумажное полотенце и смачивает его. — Я не могу пострадать.

— Нет, можешь. — Нервный смешок вырывается с моих губ. — Откуда тогда все эти шрамы? И у тебя до сих пор синяк на подбородке, который я тебе поставила. А когда ты научил меня бегать, ты в конец взбесился, когда я налетела на тебя и чуть не сбросила с обрыва. Если ты можешь умереть и не можешь пострадать, почему тебя вообще волнует, что ты упадешь со скалы?

— Потому что ты можешь причинить мне боль. Ясно? Только ты и Абаддон. — Он поворачивается ко мне с красным лицом и широко раскрытыми глазами. — Никто другой не может причинить мне боль. Ни Кайл, ни Макс. Никто. Даже я не могу себе навредить. Только ты. Поэтому для своей работы выбрал тебя.

— Что? — восклицаю я, бумажное полотенце выскальзывает у меня из рук. — О чем ты говоришь, Аарон?

Он опускается на стул рядом со мной и смотрит на влажное полотенце в своей руке.

— Однажды ты спросила меня, как я собираюсь покончить с собой, но я не сказал. Помнишь?

Мне требуется вся сила воли, чтобы кивнуть. Да.

— Я не могу покончить с собой, Либби. — Он проводит ладонью вниз по усталому лицу. — Меня нужно убить, и только ты можешь это сделать. Я убил Шарлотту, когда принял ее обязанности, и тебе придется убить меня.

Я качаю головой, боль пронзает плечо, но я игнорирую ее.

— Нет. Я не могу. Я не могу убить тебя. Это невозможно.

— Нет, можешь. Должна. Если ты этого не сделаешь, то это то же самое, что отказаться от работы после того, как взяла на себя обязательства. — Он хватает мои безвольные руки и крепко сжимает их. — Абаддон не любит, когда мы нарушаем свои обязательства. Если ты не передумаешь до 15:12 завтрашнего, остальная часть твоей недели обучения будет аннулирована. У тебя больше не будет времени до субботы. Завтра тебе придется встретиться с Абаддоном, а после этого ты умрешь. — Он подносит мою руку к губам и нежно целует ладонь. — Пожалуйста, Либби. Пожалуйста, не заставляй меня вести тебя к нему. Не думаю, что смогу это вынести.

— Ну, поздравьте меня, я сделала это. — Мисс Лена торопливо входит, сжимая в руках аптечку. — У меня было чертовски много времени, чтобы найти ее. Пришлось прервать Макса в ванной, чтобы спросить его.

— Кажется, я тебе больше не нужен. — Аарон осторожно кладет мои руки на колени и встает. — Мне пора. Уже поздно.