Папа с Гордоном поехали следом за нами. Когда мы добрались до места, возле моего дома уже стояли полицейский автомобиль и знакомый вишневый «мустанг».

– Рокси! – воскликнул Рис, паркуясь у обочины.

Но я уже распахнула дверцу пикапа, выпрыгнула на тротуар и побежала к дому. Мне в спину полетели проклятья Риса. Я заметила стоящих на крыльце Кипа и невесту Джеймса, но все мое внимание было сосредоточено на другом человеке.

На ступеньках крыльца с полицейским разговаривал Генри Уильямс. Когда я подошла к нему, он обернулся и взглянул на меня.

– Рокси…

– Это ты! Так ведь? Ты пробрался ко мне в квартиру, пока я спала, а теперь вернулся и вломился в нее?

Я сжала кулаки. Все вдруг стало мне понятно. Происходящее со мной не имело никакого отношения к тому, что случилось с другими девушками. Пока Генри не вышел из тюрьмы, я не замечала никаких странностей.

– Как ты проникаешь ко мне в квартиру?

Он покачал головой и попятился, смотря попеременно то на полицейского, то на меня.

– Клянусь, я не имею к этому отношения. Я не вламывался к тебе в квартиру. Я даже не знаю, о чем ты…

– Ты чертов извращенец! – вскричала я. – Что с тобой не так? Почему…

– Стоп, – услышала я, и кто-то схватил меня за талию. В следующую секунду я уже стояла лицом к улице, откуда к нам спешили папа и Гордон. Рис сказал мне на ухо: – Успокойся, Рокси. Мы не знаем, он ли…

– А кто еще? – воскликнула я, мечтая снова двинуть ему локтем в живот. Не хватало еще, чтобы Рис его защищал! Мне все было очевидно. Я снова повернулась лицом к Генри. – Что тебе еще здесь делать?

– Я приехал поговорить с тобой, постучал в дверь, но она открылась. Я вызвал полицию.

– Какой бред, – бросила я.

– Рокси, – мягко сказал Рис.

– Он действительно нас вызвал, – подтвердил полицейский. – Он утверждает, что не входил внутрь. Мы также поговорили с джентльменом, который стоит на крыльце. Он не слышал ничего подозрительного, но на несколько часов уходил из дома.

Тут я поняла, что отец и Гордон зашли ко мне в квартиру и вернулись на крыльцо. Папа спустился по ступенькам, пылая от гнева.

– Я не хочу, чтобы она это видела, – сказал он.

Теперь мне, конечно, нужно было увидеть все своими глазами.

– Пусти меня. – Рис не двинулся, и я почувствовала, что моя голова вот-вот повернется вокруг своей оси, прямо как в «Изгоняющем дьявола». – Рис, пусти меня. Я не шучу.

– Послушай, милая, давай мы с Рисом сами разберемся, – сказал папа. – Гордон отвезет тебя обратно к нам или к Рису, но сюда тебе лучше не входить. Не сейчас.

– Нет уж. Я должна увидеть, что случилось в моей квартире, – сказала я, с трудом держа себя в руках. – Мне не пятнадцать лет. Я взрослая, черт возьми.

Отец отвернулся, проводя рукой по волосам. Затем едва слышно сказал что-то моему брату, который выглядел столь же разгневанным, как себя чувствовала и я.

– Если я тебя отпущу, ты никого не ударишь? – спросил Рис. – Обещаешь?

Генри опустил глаза, а я усмехнулась.

– Ударю, если не отпустишь.

– Веди себя хорошо, – велел мне Рис, перед тем как меня отпустить.

Я высвободилась, обошла папу, увернулась от брата и поднялась по ступенькам.

– Возможно, тебе лучше подождать, – сказал Кип, стоявший у двери Сильверов. Он сделал шаг ко мне, но остановился, когда на крыльцо взбежал Рис.

Я вошла в свою квартиру и замерла на месте. Должно быть, глаза меня обманывали. Не может быть, чтобы в моей квартире было полно полицейских, фотографирующих каждый угол и снимающих отпечатки пальцев.

Телевизор валялся на полу, весь экран был в трещинах. Журнальный столик и тумбочка, которые я собственноручно покрасила, словно пережили столкновение с Халком: казалось, несчастную мебель крушили, пока у нее не подломились ножки. Диван и кресло были перевернуты вверх ногами. Со своего места я заметила, что небольшой кухонный стол тоже опрокинут, но цел.

Сердце часто забилось у меня в груди. Я была вне себя от ярости. Сжав кулаки, я пошла по коридору. В спальне был настоящий бедлам. Одеяло и простыни грудой валялись на полу. Повсюду были раскиданы мои флаконы с лосьонами и духами.

Развернувшись, я чуть не налетела на Риса. Он потянулся ко мне, но я протиснулась мимо него и зашла в студию.

И мое сердце разбилось.

– О господи, – прошептала я, прижимая ладонь к груди.

Слава богу, Рис забрал мольберт и краски, потому что все остальное было полностью уничтожено. Все мои картины, включая спрятанные в шкафу портреты Риса, были разорваны на клочки. Складывалось впечатление, что по комнате прошел ураган.

Я оцепенела.

– Мои… все мои вещи…

– Сочувствую, – сказал Рис, обнимая меня сзади. Одной рукой он притянул меня к себе, а другую положил поверх нее, прижимая меня плотнее. – Жаль, я не знаю, что сказать, чтобы хоть как-то облегчить эту ношу.

Мне вдруг захотелось вырваться и разрушить то, что еще не разрушено.

– Я не понимаю, – пробормотала я.

Рис крепче обнял меня и несколько секунд просто прижимал к себе. И это… помогло гораздо больше, чем я ожидала. Но тут я вспомнила, кто стоял на крыльце.

– Это точно Генри, – бросила я, чувствуя, как гнев вытесняет весь ужас и оцепенение от вида разбросанных вещей. Я повернулась к Рису и заглянула ему в глаза. – Иначе и быть не может. Кто еще сотворил бы такое?

– Рокси… – начал Рис, облизнув губы.

– Ты правда будешь его защищать? Серьезно? Все ведь было в порядке, пока он не появился. А потом он пришел, невинно постучал ко мне в дверь, а она оказалась открытой? Да ладно.

– Я правда считаю, что это не он, – сказал Рис, опустив руки.

– Но это ведь очевидно! – воскликнула я, покачав головой, и сделала шаг назад.

– Зачем ему вламываться к тебе в квартиру, а затем вызывать полицию? – спокойным, ровным тоном спросил Рис.

– Потому что он социопат!

Рис наклонил голову набок.

– Малышка, он ужасно поступил, когда был подростком, но уже за это поплатился и расплачивается до сих пор. Я не рад, что он заявился сюда без предупреждения, но это не делает его социопатом.

Я раскрыла рот от удивления.

– Ты правда его защищаешь?

– Нет. Он козел, но не социопат.

Я не верила своим ушам.

– Милая, он не пытается оправдать его за то, что он сделал шесть лет назад, – сказал папа, показавшийся на пороге. – Он просто говорит, что Генри не было смысла громить твою квартиру и вызывать полицию.