Клер – вторая женщина, которую я потерял. Не знаю, сколько я еще смогу вытерпеть.

На следующее утро мы с Элизой едем на йогу. Поначалу я молчу, но как только мы садимся на наши коврики, я рассказываю ей про Дэниела.

– Я больше не буду проводить время с Дэниелом.

– Правда?

– Да. Как оказалось, дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Вот так.

– Как чувствуешь себя? – Элиза делает глоток воды из бутылки.

– Мне грустно. Он занимал в моей жизни определенное место, а теперь оно опустело. – Вытягиваю руки над головой и делаю выдох. – Однако это было верным решением.

– Ты расскажешь Крису про Дэниела?

– Пока думаю. Мне не хочется задеть его чувства, но я не знаю, что сильнее оскорбит его: сказать о том, что все закончилось, или вообще ничего не сказать.

Занятие вот-вот начнется.

– Элиза? – спрашиваю я.

– Да? – смотрит на меня подруга.

– Как думаешь, можно ли любить больше одного человека? В то же самое время?

– Думаю, в любви все возможно, – отвечает она.

Возвращаюсь в номер отеля поздно. Я ужасно устал от карточек-ключей, завернутых в целлофан стаканов и ведерок для льда. Глаза бы мои больше не видели гостиничных номеров. Я терпеть не могу здешние запахи. Не знаю, чем именно тут пахнет, но точно не домом.

Последние три недели командировки даются мне с трудом, особенно после того, как я побыл дома с Клер и детьми. Во время конференц-связи Джим помпезно приветствовал мое возвращение и даже спрашивал, как там Клер, но это только из-за присутствия на линии еще двадцати человек. Когда же я звонил ему из больницы – сказать, что беру неделю отгулов, – он вел себя как подонок.

– Крис, сейчас не слишком подходящее время, – сказал он.

– Джим, это касается моей жены. Я остаюсь дома.

Будь он проклят. Теперь я переживаю из-за того, что оставил Клер одну. Давно уже не было никаких проблем, вот я и расслабился. Не найди я ее вовремя… До сих пор не могу выкинуть из головы эту мысль.

Клер уверяла меня, что с ней все будет в порядке.

– Мама с папой будут меня навещать, – сказала она. – Элиза тоже рядом.

Пока я еще ничего не рассказал Клер, но в последнее время я много общаюсь с Сетом, одним из ведущих разработчиков программного обеспечения. Он тоже ездил с нами в командировки и помогал группе исполнения. Как-то вечером мы пошли вместе выпить по стаканчику и разговорились. Сет немногословен, но всегда говорит гениальные вещи. Я действительно загорелся тем, что он мне сказал на днях, – мы до четырех утра обсуждали его идею. Перспективы для Сета и меня, как и для моей семьи, – вот что подстегивает меня сейчас.

Я ослабляю галстук и сажусь на кровать, чтобы позвонить Клер.

– Привет, – говорю я, услышав ее голос. – Как ты?

– Чувствую себя хорошо. Ты в отеле?

– Только пришел. Сегодня мы водили клиентов в спортивный бар, куда они хотели попасть. Все одно и то же. Как дети?

– В порядке. Джош делает вулкан для урока естествознания.

– С уксусом и пищевой содой?

– Ага. Ничего в школе не меняется.

– Как дочка?

– Нормально. Сегодня немного тихая. Почти целый день провела в своей комнате, расставляя мягкие игрушки. Наверное, это ее успокаивает.

Джордан сильнее всего переживает из-за моего отсутствия. Я вздыхаю и иду к холодильнику. Открываю бутылку пива.

– Мини-бар? – спрашивает Клер.

– «Амстель», – отвечаю я.

– Все будет хорошо, – наконец говорит Клер.

– Да. – Но «хорошо» уже не устраивает меня, как раньше. – Тебе пора спать. Уже поздно.

– Ладно, – говорит она. – Увидимся, когда приедешь домой.

– Крепкого сна, – желаю ей.

– И тебе.

Позже, уже поработав на ноутбуке, я лежу один в кровати и думаю о Клер. Как сильно я скучаю по ней! Джим все время говорит: «Прыгай», и до нынешнего момента я всегда отвечал: «Как высоко?» И все это для человека, который не может понять, почему я захотел остаться дома с женой, после того как она чуть не умерла. Если бы я не перестал зацикливаться на себе и не понял бы, что действительно для меня важно, то как скоро превратился бы в подобие Джима?

Приоткрываю крышку и вдыхаю аромат базилика и томатов. В другой кастрюле закипает вода. Я достаю из шкафчика пасту. В последний раз помешав соус маринара, уменьшаю огонь и опускаю крышку. Открывается дверь, ведущая от гаража на кухню.

– Вытрите ноги, – говорю я, не оборачиваясь.

На улице прошел дождь, и дети, вернувшись из школы, по всему дому оставляют грязные следы.

– Это я, – говорит Крис.

Я не слышала, как подъехала машина. Резко оборачиваюсь, удивленная тем, что он так рано прилетел в пятницу.

– Я думала, ты раньше восьми не приземлишься.

– Мне хотелось поскорее вернуться домой, – говорит муж и опускает чемодан и ноутбук. – Пришлось лететь дополнительным рейсом, но мне повезло. – Он зевает и потирает глаза, затем подходит к плите и приподнимает крышку на кастрюльке с маринарой, вдыхая аромат так же, как я делала пару минут назад. – Пахнет восхитительно.

– Готовила по рецепту твоей мамы. Он самый лучший. – Опускаю пасту в кипящую воду и устанавливаю таймер. – А я-то думала, мне придется подогревать еду до твоего прилета.

– Нет. – Крис ослабляет галстук. – Сегодня я поужинаю с тобой и детьми. – Он снимает галстук и бросает его на кухонный остров, затем расстегивает две верхние пуговицы на рубашке. – Дети на улице?

– Они у Элизы, играют с Трэвисом.

Пересекаю кухню, чтобы достать из шкафчика дуршлаг, а потом ставлю его рядом с раковиной. Еще нужно взять миску для пасты. Наконец я вижу подходящую на верхней полке, но, даже встав на носочки, не могу до нее дотянуться.

Крис появляется у меня за спиной и достает миску. Я чувствую, как он прижимается животом к моей спине и не отходит, не ставит миску на столешницу. Мы не произносим ни слова. Кухня вдруг наполняется лишь одним звуком – нашим дыханием. Крис отводит мои волосы в сторону и прижимается лицом к моей шее.

– Я приехал домой пораньше, потому что соскучился и не мог перестать о тебе думать. Недавно мы разговаривали по телефону, затем я положил трубку и лег один в постель. Я не смог вспомнить, как ты пахнешь. Какая ты на вкус. Клер, я ничего не мог вспомнить.