для прикрытия этого направления — но в конце лета политическая ситуация в мире резко поменялась, и все бывшие успехи американцев практически обнулились. И то, что к этому моменту они уже держали в руках весь север Мексики и готовились нанести последний добивающий удар — уже ничего не значило.

Последовал еще марш на Мехико, ставшее в последствии знаменитым сражение в ущелье Серро-Гордо, где Джесап положил под артиллерийским обстрелом больше пяти тысяч солдат, подготовка новых подкреплений, вторая более удачная попытка прорваться сквозь горы к столице, осада Мехико… Однако исход этой войны в итоге предрешило совсем другое.

Глава 14

Я с трудом — и характерным чвяком — достал сапог из размокшей после майской грозы почвы. Да уж, это вам не по дворцовому парку гулять, тут никто дорожки отсыпать гравием не будет.

— Как вы тут ходите? — На обеих ногах у меня уже налипло по несколько килограмм грязи, и через каждые пару десятков шагов приходилось наклоняться и счищать лишний груз специально поднятой с земли палочкой. Выглядело не слишком царственно, но винить было некого — сам захотел осмотреть передовые позиции.

— Вот так и ходим, ваше императорское величество, — исполняющий обязанности начальника штаба первой армии генерал-лейтенант Чеодаев вызвался устроить мне экскурсию к пехотным траншеям вместо фельдмаршала Каменского, которому в силу преклонного возраста такие прогулки были уже достаточно затруднительны. — Плаваем в грязи. Благо весна теплая и не сильно дождливая, а то совсем бы уже в лягушек земноводных обернулись.

То, что армия недовольна стоянием на одном месте, мне было известно. Генералы, не привыкшие мыслить категориями военной экономики и позиционного противостояния, желали в суворовском стиле идти вперед и бить врага там, где его удастся застать. Приходилось придерживать их все время за штаны: стояние на одном месте пусть и не добавляло нам героического ореола, но стратегически было более чем выгодно. Пусть австрияки, которым нужно спасать свою империю долбятся в отрытые на двадцатикилометровом фронте укрепления, кладут в землю солдат и теряют боевой дух. Ну или пытаются маневрировать по весенней грязи, то еще удовольствие, если честно.

Это у них, а не у нас потихоньку начинает разбегаться армия, часть которой — набранная из малых народов, обретающих понемногу теперь собственные государства — совсем не желала умирать за интересы Вены. Достаточно сказать, что за полгода простоя стоящая напротив армия не только не увеличилась в размере, но и изрядно подсхудла, потеряв только дезертирами около тридцати тысяч бойцов. Спасибо СИБ за свежую информацию, текущую рекой из ставки австрийского императора.

— Ладно, хватит жаловаться, Михаил Иванович, скоро будем наступать, — я вздохнул и еще раз оглядел расположенную чуть ниже линию оборы. — Расскажите мне лучше, как у вас тут все устроено.

— Все достаточно просто, ваше величество, — пожал плечами генерал, и принялся руками показывать расположение перечисляемых объектов, — впереди заграждения из колючей проволоки, потом траншеи со стрелками, чуть позади позиции артиллерии. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы австрияки обломали о нашу оборону зубы. Скажем так, ваше величество, грязь и вши в такой ситуации доставляют куда большие проблемы нежели вражеские пули.

В голосе Чеодаева слышались нотки самодовольства. Ну да, еще никогда, наверное, русская армия при столь масштабных боевых действиях не несла столь малых потерь. Тут, конечно, нужно сказать спасибо в том числе и армейской медицинской службе, в которую за последние десять лет было вложено очень много средств.

— И как австрийцам колючка?

— Отлично, ваше величество! — Хохотнул генерал, — они оценили. Первые разы еще пытались брать с собой кусачки и делать проходы под нашим огнем или набрасывать сверху одеяла и перелазить… А теперь вообще стараются обходить подальше, не понравилось им наше угощение. Говорят, они даже среди немцев начали такие заграждения «колючкой» называть. Что пара хороших тумаков с людьми делает, так глядишь, скоро и вовсе на русском лопотать начнут!

Откровенно говоря, на линию фронта Первой Мировой сооруженные русскими войсками укрепления походили мало. Собственно, и линии фронта как таковой тут не было — скорее отдельные участки обороны, растянутые на ширине в тридцать километров и упирающиеся правым флангом в берег Дуная.

Радецкий, конечно, дураком не был и ломиться на подготовленную оборону лоб особого желания не имел. Благо еще при Эггенбурге распробовал ее более чем полностью. Вот только в данных местах основная часть хоть сколько-нибудь приличных дорог так или иначе шли параллельно Дунаю, соединяя Вену, Пресбург и Пешт, поэтому глубокие обходные маневры были изрядно затруднены. И все равно австрийский фельдмаршал несколько раз пытался обойти наш левый фланг, но при этом каждый раз наталкивался на болезненные контратаки. В этом месте наши строительные батальоны прокинули двадцатикилометровую рокадную узкоколейку идущую перпендикулярно течению реки. Понятно, долго она не прослужит, да и брошенные прямо на землю без подушки пути изрядно ограничивали нас в массе вагонов, но все равно дорога позволяла маневрировать силами гораздо оперативное противника. А если добавить к этому еще и воздушные шары, непрерывно висящие над нашими позициями, а также налаженную полевую телеграфную связь, шансов у противника застать нас в врасплох и вовсе, по сути, не было.

Собственно, конечный исход войны был уже понятен еще после битвы под Франкфуртом, по результатам которой стратегическое положение Австрии стало вовсе безнадежным. Однако слишком уж тяжелыми выходили для Вены условия мира, чтобы Фердинанд — вернее Меттерних, полностью забравший в свои руки рычаги управления империей, — мог на них пойти вот так просто, не истратив все свои военные возможности.

— Ладно, — в очередной раз увязнув в глине я сдался и повернул назад. Следующие за мной бойцы конвоя и чуть приотставшие свитские явно выдохнули с облегчением. Охране было явно некомфортно находиться на открытой местности посреди такого количества вооруженных людей. А ну кому в голову какие глупости взбредут. Ну а свитские просто не слишком любили подобные полевые выходы. — Когда армия сможет выступить?

— Еще пару-тройку дней чтобы земля просохла, ваше величество, — задумчиво ответил Чеодаев, — а потом еще столько же на подготовку. К концу недели сможем выступать. Если погода не подведет, конечно.

Погода не подвела и 1 июня вся масса стоящих между Пештом и Пресбургом войск пришла в движение. Последним сигналом, о том, что пациент «готов», и пора «подсекать» стал приход новости из Милана о