– Послушай, Джейсон. Я знал Лайтвуда лучше всех остальных. Он – чудовище, и империя, которую он создал – гниющая клоака, с которой необходимо бороться сообща. Мы не хорошие парни, которые пойдут и за неделю перестреляют плохих. И нам придется стать еще хуже.

– Тебе и стараться не придется, – цинично заметил Джейсон.

Я удивленно вскинула на него взгляд. Доминник выглядел заинтересованным, мать его. Он верит этому сумасшедшему маньяку? После всего, что только что услышал?

– Просчитать твое слабое место мне удалось в считанные дни, Джейсон, – произнес Орсини, ледяным взглядом глядя на меня. – Сделай так, чтобы я был последний, кто смог это сделать.

Я сжалась, невольно отступая назад.

– Фактически я не существую. Как я вернусь?

– Лайтвуда для прессы тоже не существовало. Изида – вообще тема отдельная. Тебе предстоит стать теневым боссом, и твоя дурная скандальная слава нам бы только мешала. Теперь расклад идеальный.

– Я еще не согласился. И ты не вызываешь у меня доверия.

– Ты у меня тоже, – усмехнулся Орсини. – Ты не стабилен. Но в тебе есть тот же стержень, упорство и животная сила, что и во мне. Если использовать наши сильные стороны, поработав над слабыми, можно добиться отличных результатов, Доминник. Тебе не нужно жить конкретно в Нью-Йорке. Есть масса вариантов. Любая уединённая местность, можно даже замок купить с плантациями, конюшнями и озером с лебедями. Все блага цивилизации, огромная власть, личный наземный и воздушный транспорт под рукой и охрана. Такой вариант очень будет удобен, если ты решишь оставить при себе свою птичку.

– Я должен обдумать твое предложение.

– На самом деле никакого предложения нет, Джейсон. – Дино складывает ладони, словно хлопая в ладоши. – Тебя предупреждали, что выхода из Изиды нет. Ты жив. А Изида – это огромная сеть, которая покрывает практически весь мир. Где бы ты ни прятался, тебя найдут. Даже если ты останешься в этих джунглях. За тобой придут. Дело времени. Ты и сам это знаешь. Ты наследник. Или правишь, или тебя убирают те, кто хочет занять твое место.

– Ты, то есть? – хищно оскалившись, угрожающе спрашивает Джейсон.

Дино пожимает плечами, поправляя галстук, рубашку, разглаживая невидимые складочки на пиджаке.

– Я приду утром. За ответом, – произнес Дино. – Рад был повидаться, крошка, – подмигнул он мне, направляясь к двери. Я шарахнулась в сторону, когда Орсини проходил мимо. Его дорогой парфюм пропитал комнату и, казалось, въелся в мои поры.

Неужели мне когда-то казалось, что между мной и этим… существом есть что-то общее? Миром правят хамелеоны. Ложь, секс и деньги.

И когда дверь за Дино Орсини закрылась, мне не стало легче, спокойнее, я не вздохнула полной грудью. Напротив … Лучше бы он остался. Лучше бы они вели свои мужские разговоры, словно, не замечая моего присутствия. Они не скрывались, не потому что я была «в теме» или «своим человеком»…

Я была никем для Дино Орсини. Пустым местом.

Я даже больше не числилась в списках живых.

Джейсон повернулся ко мне спиной, пнув дверь ногой, и вышел в вечерний зной. Как и я, он не выдержал гнетущей тишины между нами, надтреснутой, рвущей душу.

Вы думаете, что я ненавидела его в тот момент? Это было бы логично, не так ли? Он лишил меня последнего – моей жизни, семьи, имени. То, чего он хотел.

Джейсон Доминник. Мое все.

У меня ничего и никого не должно остаться в этом мире. Только он. Мой Бог, царь, повелитель. Центр моей вселенной.

Я могу солгать самой себе и сказать, что он просчитался. У него не вышло, не сложилось.

Но правда, она… смертельно опасна и необратима.

Я сейчас не думаю о своей семье, о жизни, которую я оставила там, о материальных моментах, к которым так долго шла…

Я боялась только одного.

Он примет предложение Дино Орсини. Наверное, это решение было бы логичным в сложившихся обстоятельствах. Два психа, которые будут уничтожать или спасать этот задравший, никому уже не нужный мир. Мне не важно, что будет с Изидой, ее жертвами и хозяевами. Мне плевать на людей, которых я не знаю. Цинично, но я не могу иначе. Меня никто не щадил. Почему я должна?

Эта убогая крошечная хижина и наш с Джейсоном кусочек дикого мира вдруг стал мне неожиданно дорог. Я забыла, про вчерашние капризы и истерики, про надоедливых насекомых, нестерпимую жару и мерзких пресмыкающихся. Мне стало плевать на обгоревшую кожу и сухие волосы, на отсутствие необходимых мне женских мелочей и недостаток человеческого общения.

Меня обуревал страх, пронизывал насквозь каждую клеточку моего тела. Я же не дура. Я не могу не понимать, что за участь ждет меня, если Джейсон решит вернуться в Нью-Йорк. Он не оставит меня здесь, но и не вернет в мир живых. Я могу биться в истериках, валяться в ногах, угрожать оружием и самоубийством.

Не сработает.

Он получил то, что хотел.

Меня. Полностью. Никто и ничто теперь не помешает ему сделать со мной все… Все, что он пожелает.

Я получу, в лучшем случае, золотую клетку и его в те минуты, когда он сочтет нужным навестить меня.

Худший из кошмаров наяву.

Больше никто не защитит меня. Для всех, кому было дело, я умерла.

Мы остались наедине. Хищник и его жертва.

Я обхватила себя руками за плечи, беспомощно оглядываясь по сторонам. Стены давили на меня со всех сторон. Мне казалось, я чувствую, как сжимается пространство, как тикают часы, отсчитывая последние минуты, когда мы еще на равных. Я не могла больше дышать спертым, тяжелым воздухом, все еще пропахшим парфюмом Дино. Как же я ненавидела этого человека за то, что он появился и разрушил наше с Джейсоном подобие перемирия.

Я вышла вслед за Доминником и увидела его на берегу. Погода испортилась. Поднялся ветер, поднимая в воздух горячий песок, который попадая в нос и горло, вызывал удушливый кашель. Я закрывала лицо ладонями, шагая голыми ногами по остывающему берегу.

Смеркалось, и на фоне бардового заката и буйных волн океана, с остервенением поглощающим берег, высокая, мускулистая и напряженная фигура Джейсона Доминника казалось воистину мистической и пугающе-величественной. Я остановилась в двух шагах, глядя на эти мощные бронзовые от загара плечи, думая о том, видела я красивее картину, чем та, что открылась мне сейчас?

Сильный властный мужчина на фоне бушующего океана, словно бросающий вызов стихии. Да что там, самому Богу!

И он бы не проиграл.

Мое сердце горело… Не фигурально. Я чувствовала. Жар распространялся по всей груди, разгораясь сильнее, до боли во всех отдаленных участках души, заполняя до краев, словно выталкивая выше, шире, за грань реальности, туша сознание, разум, мысли, поливая горячей лавой бесконечной, безрассудной любви.