— Женщины… Одной больше, одной меньше.

Фирс промолчал, поджав губы. Собеседник же снова затянулся и усмехнулся.

— С Алисой что у тебя?

— Дружим с детства, — спокойно ответил парень и нахмурившись добавил: — У нас с ней ничего не было.

— Знаю, девственница, — кивнул Максим Александрович. — Хочешь ее?

— В смысле?

— Во всех смыслах? — спросил Громов и усмехнулся. — По глазам вижу — хочешь. Сыграешь со мной в игру — будет твоя.

— А если нет?

— На нет и суда нет, — пожал плечами Громов. — Себе заберу. Неплохая, хоть и строптивая. Объездить надо. Детей же должен кто-то рожать.

Тут аристократ взглянул в глаза парня и усмехнулся.

— А взгляд у тебя волчий. Не ерепенься. Любовь пройдет. И злость тоже пройдет. Деньги подешевеют. Не поверишь, но когда нибудь даже император умрет. А вот небесная сталь — она останется. Подумай об этом.

Видя, что настрой парня не меняется, он еще раз затянулся и выкинул бычок на газон.

— Не дергайся. Отделаю так, что мало не покажется. И ничего мне не будет. Могу тебя хоть сейчас пристрелить и пойти за квитанцией на штраф в полицию. Сечешь? — Громов засунул руки в карманы и усмехнулся. — Перед Императором все аристократы равны. Но некоторые ровнее. Понял?

— Понял, — буркнул Фирс и кивнул на дверь.

Аристократ взглянул на стеклянную преграду и заметил гиганта Митина в фартуке. Он стоял набычившись и сверлил его взглядом. Опустив взгляд на его руки, он заметил кастет.

— Хорошая у тебя обезьянка. И дрессировка хорошая. Бывай, бастард, — кивнул ему Громов. — И подумай о том, что я тебе сказал.

— Спасибо Марта, — кивнул Семен Дмитриевич служанке, что поставила поднос с чайником и парой кружек перед ним. — Успокоительный?

— Да, господин, — кивнула упитанная женщина с седой култышкой на голове. — Мята, мелиса и пустырник.

— То, что нужно, — покивал головой аристократ и кинул взгляд на супругу, что сидела с непроницаемым выражением лица.

Как только служанка покинула комнату, супруга спросила:

— И? Ты так и собираешься все оставить?

Орлов тяжело вздохнул, взял чайник и налил ей успокаивающего отвара.

— Света, когда я тебе говорил, что объявил о поиске жениха для Алисы, то я не имел в виду Громова, — произнес он. — Более того, я не имел в виду, что претендую на семью с императорской кровью.

— Да? А помоему, ты специально метил в нее.

— Солнце мое, — устало взглянул на нее глава семейства. — Я по твоему совершенно не люблю свою дочь или не верю в то, что она рассказала?

— Я не знаю, что думать! В чем проблема? Почему мы не можем просто отказать?

— Отказать мы можем. Просто и без объяснения причин, — устало произнес Семен Дмитриевич. — Но и проблем хлебнем так, что мало не покажется. Ты в курсе, чем при дворе занимаются Громовы?

— Не интересовалась, — буркнула Светлана, взяв в руки чашку.

— Громовы занимают кабинет природных ресурсов. А это значит, что вся разработка месторождений, все разрешения идут через них. Малейший конфликт, и мы не то, что потеряем все выгодные контракты на разработку. Мы выданные разрешения можем потерять. Причем без проверок и скандалов. В уведомительном порядке.

— Ты продаешь дочь? Вот этому… этому… Боже, у меня слов нет. Я слышала, что он груб с женщинами, но не настолько же! Зубы ему показать⁈ — начала заводиться мать. — Он тут лошадь увидел? Что он себе позволяет⁈

— Успокойся и давай думать головой, — начал успокаивать ее Семен Дмитриевич. — Да, ситуация сложная. Да, он сам на нас вышел, причем разговор затеял во вполне официальной обстановке так, чтобы всем сразу обозначить свои намерения. Понимаешь, что это значит?

— Почти официальное прошение руки и сердца, — недовольно проворчала супруга. — Причем еще до того, как он ее увидел.

— Если бы он сначала вышел бы на меня, то я бы что-то придумал, а теперь отказ будет выглядеть как «Этот парень не подходит для нашей доченьки». И «этот парень», — выделил тоном Орлов. — Может воспринимать отказ как оскорбление. Поэтому, надо думать. Думать, как вывернуться из ситуации так, чтобы обойтись без прямых оскорблений и урона чести.

Светлана Георгиевна тяжело вздохнула, пригубила отвара и взглянула на мужа.

— Давай что-нибудь придумаем… пожалуйста. Я не хочу отдавать этому извергу Алису.

— Солнышко, я тоже не горю желанием, но угробить дело рода я тоже позволить не могу.

— И что? Мы просто отдадим ему нашу девочку? Вот этому… конюху?

Орлов тяжело вздохнул.

— Свет, я работаю над этим. Мы с Фомой прорабатываем несколько планов. Ты не представляешь, насколько я готов пойти на крайние меры. Мы пытаемся поднять все связи, что у нас есть. Однако, кто мы? Мы провинциальный род. Промышленники. А он в столице и его семья в министерстве. У него все ниточки в руках. Будет тяжело, но мы работаем.