надо перевести в какую-нибудь другую клинику? Я очень хочу его увидеть.

– Ну сегодня и увидишь, давай лучше думай сейчас, как ты с отцом мириться будешь, – вот как будто специально переводит тему.

– А вообще, все это очень странно.

– Конкретизируй.

– Ты для папы предатель. Я знаю его. Он категоричный. Как так получилось, что вы общаетесь после того, как он узнал, что ты водил его за нос?

– Алкоголь сближает людей. Нажрались и примерились, – невозмутимо бросает Архангельский. – Тебе сложно это понять, но ему не хочется ни с кем воевать. Он устал. Но по своей натуре не может взять и просто так тебя отпустить. Но рано или поздно он бы и с Медведевым смирился. Вопрос во времени. А вообще, я в ахере. До сих пор не могу понять, как ты могла ебануть ему в лицо. Ну это вообще пиздец. У него нет ползуба.

– Накипело. Сам виноват. Когда он успел нажаловаться на меня?

– А он и не жаловался. Я просто чисто случайно зашел к нему по делам. А он там вдрызг бухой с разбитой губой и выбитым зубом. Ну и пошло-поехало.

– Так, стоп. То есть в больницу он попал не из-за меня, а из-за алкоголя?

– Туда он попал, потому что я вызвал ему скорую. Ты довела, а виски поддал жару.

– Это он попросил, чтобы я приехала?

– Нет. Он не знает о твоем визите. Так что сымпровизируй, скажи, что сама пришла. Сделай ему приятно.

– Я ему двадцать лет делала приятно, выполняя все его приказы. Так что хватит. Разве что, извинюсь за маму и аварию. А вообще, это не твое дело. И поучать меня не нужно. Ты кто вообще такой, чтобы меня в чем-то упрекать?

– Что-то ты разбушевалась. Лучше помолчи.

– Рот будешь жене своей закрывать, а я не она.

– Никогда не думал, что скажу это: попроси вернуться мямлю назад. Хоть иногда пусть она доминирует, – не знаю, что на меня находит, но я поднимаю левую руку и с каким-то явным удовольствием показываю ему средний палец.

– Воу, полегче. Еще немного, и я влюблюсь. А там и свадебку устроим. Хочешь?

– Правду Наташа сказала – ты козел.

На мой комментарий он никак не отреагировал. Зато перестал пялиться, и на том спасибо.

В клинику вошла с каким-то нехорошим предчувствием. И дело даже не в предстоящем разговоре с папой. Перед палатой застопорилась. Чувство неловкости зашкаливает. Однако, я все же набралась смелости открыть дверь.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но точно не то, что на кровати будет сидеть женщина в белом халате. Врачи с пациентами так себя не ведут. Да и руки свои не кладут на их ноги. Может, это и есть его лечащий врач, но связывает их далеко не только медицина. Это та самая женщина, которая ждет от него ребенка?

– Здравствуйте, – еле слышно произношу я, проходя внутрь.

Женщина тут же встала с кровати и, поправив халат, кивнула мне. Я же вместо того, чтобы посмотреть на папу, неустанно смотрю на ее бейджик. Баева Екатерина Олеговна. Гинеколог. Ну-ну. Когда это папа обзавелся маткой?

– Я позже зайду, – обращается она к папе и идет на выход.

Молча провожаю ее взглядом, испытывая странные чувства. Да, пожалуй, это ревность. Мог бы и постарше найти. Этой, от силы, лет тридцать пять. Перевожу взгляд на папу. Он молчит, я тоже. Не знаю куда себя деть. Крайне неловко смотреть на его разбитую губу. Ну кто-то же должен начать этот разговор.

– Неожиданно, – первым нарушает молчание папа, принимая сидячее положение. Хлопает ладонью по кровати. Сажусь рядом. – Ты так и будешь молчать или что-нибудь скажешь?

– С целым зубом тебе было лучше, – идиотка.

– Да, мне тоже так показалось.

– Что у тебя с сердцем?

– Нормально все у меня с ним. Просто проверяют, думаю, вечером сбегу. Ты от кого узнала, что я здесь?

– От того, под кого ты хотел меня подложить. Ой, прошу прощения, замуж выдать.

– Общение с Медведевым тебе на пользу не пошло.

– Напротив. Я хоть на нормального человека стала смахивать. Впрочем, я не за этим сюда пришла. Я тогда кое-что лишнее сказала. Я не ненавижу тебя. И с мамой я не считаю, что ты… не знаю как сказать. Я не имела в виду, что ты ее добил. Это все было сказано на эмоциях.

– Ну мы оба знаем, что, если бы не мой бизнес, твою маму бы не заказали. Так что, я виноват. Как ни крути.

– Но я не виню тебя. Я знаю, что ты ее любил. Просто, наверное, мне хотелось сделать тебе больно. Прости за это. И за слова про аварию тоже. Я не знала, что ты не виноват. За остальное извиняться не буду. Я домой не вернусь, да и не дом это мне давно. Жить по твоей указке я тоже не буду. Хватило уже. Я вполне самостоятельна.

– Легко говорить, когда знаешь, что тебе есть куда идти. А представь, что Медведев не придет в себя. Что дальше? Самостоятельная моя?

– Во-первых, он придет в себя. Во-вторых, я месяц прожила одна в глуши. Научилась топить печку, работать, готовить и полностью себя обслуживать. Тебе просто удобно выставлять меня неумехой. Ты целенаправленно делал меня такой всю жизнь, а мне хватило трех месяцев, чтобы многому научиться.

– Ты действительно думаешь, что я целенаправленно делал тебя такой?

– А что, есть другие варианты? – возмущенно вскрикиваю я.

– Ты – единственное, что у меня осталось от Марины. Я берег тебя как мог. Да, где-то перегибал, но посмотрел бы я на тебя – потеряй ты детей. И Архангельский – залог того, что ты была бы в безопасности.

– А не надо меня так беречь, папа. Я хочу жить жизнью нормального человека. И встречаться с тем, с кем я хочу.

– Нормального человека? Не будет у тебя никакой нормальной жизни с больным ребенком. Ты вообще представляешь, что это такое?

– Пока не представляю. Но я люблю Мишу. И не надо давить на меня его сыном. Трудности закаляют. Со всем можно справиться при желании.

– Какая ж ты еще наивная.

– Я, может быть, и наивная, но я не вмешиваюсь в твою личную жизнь,