– Там, – коротко отвечал ему тот.

– И зачем тебе туда? – полюбопытствовал синеволосый, которого Веста словно с ума сводила.

А Кей не спешил отвечать, впрочем, почти сразу Келла и забыл о своем вопросе, полностью переключив свое внимание на Весту. Водитель с усмешкой поглядывал на них через зеркало заднего вида. А Антон погрузился в свои мысли.

До дома Кати доехали быстро, правда, перед этим Кей попросил завернуть в круглосуточный магазинчик с цветами и купил корзинку с ромашками.

Веста весьма заинтересованно посмотрела на цветы сквозь стекло автомобиля и спросила у Келлы вкрадчиво:

– У Кея кто-то есть? – а после легонько, будто дразня, укусила за нижнюю губу – девушка сидела у парня на коленях, лицом к нему.

– Какая тебе разница, – проговорил тот, проводя рукой по ее шее, ключицам, спускаясь чуть ниже. – У тебя ведь есть я.

– Верно, – согласилась Веста.

Кей вернулся в автомобиль, и они поехали дальше, вдоль безлюдных тротуаров и огней.

У Кати Антон пробыл куда больше положенных двадцати минут. Он задержался у нее почти на час. А трубку не брал – его мобильник радостно сообщал, что выключен или «находится вне зоны действия сети».

Если водитель воспринял это спокойно, куря сигареты и играя на планшете в какую-то игрушку, то Келлу поведение друга взбесило. Он желал поскорее уединиться с Вестой в своей квартире, и вовсе не для того, чтобы научить девушку играть на барабанной установке или показать ей свое мастерство. А придурка Кея все не было и не было. Веста, кажется, тоже была в крайнем нетерпении, но присутствие водителя ее смущало, и ничего кроме жарких поцелуев и объятий она не позволяла.

Келла все больше нервничал.

– Где этого придурка носит, – ворчал он. – Моль унылая… Чтоб его… С его романтикой…

Кей все не шел и не шел. Видимо, чувства завладели им с головой.

– Все, надоело! – рявкнул по истечении часа и двадцати минут синеволосый. – Поехали без него!

– Я обещал дождаться, – отвечал водитель.

– А этот ушлепок обещал быть через двадцать минут! – рявкнул Келла, но вновь получил отказ. – Ладно. Пойду за ним сам, – решил он.

– А надо? – лениво поинтересовался приятель. – Лучше сходи мне за водой.

– Сам сходи, – не собирался работать у кого-то мальчиком на побегушках Келла. – Врезать бы по его наглой морде пару раз, – мечтательно проговорил он, сжимая и разжимая кулак.

– Я с тобой, можно? – сказала Веста. Голос у нее был глубокий, бархатный, с интригующей хрипотцой.

– Тебе все можно, крошка, – погладил ее небрежно по волосам синеволосый. – Пошли.

И он первым вылез из машины на улицу, подав девушке руку, а после, чуть подумав, заглянул в салон:

– Я добрый, – сообщил он. – Чего тебе там купить? Тут неподалеку магаз есть. На обратном пути возьму.

Было довольно-таки прохладно, но эта летняя прохлада была приятной, воздушной, как тонкий шелк, касающийся кожи.

Постепенно светало.

На востоке появилась полоска золота. Воздух, казалось, пропитан влагой и наполнен едва ощутимыми цветочными ароматами – клумб в округе было немало, а еще чувствовалась легкая горечь городского смога.

Келла, родившийся не в мегаполисе, а в небольшом провинциальном городке, где воздух был чистым, и проводивший в детстве и юности лето у родственников в деревне, всегда чувствовал эту почти незаметную для многих горечь и желал вырваться из города на природу. Изредка он поддавался этому желанию, и вместе с Кеем они садились в тачку и просто уезжали за черту города, гоняя по пустым ночным дорогам или сидя у реки или озера. Иногда к ним присоединялся кто-то из парней. Арин – реже всех. Он был типичным индустриальным ребенком, ценящим комфорт больше свежего воздуха.

Около подъезда Келла и Веста остановились и стали самозабвенно целоваться. К тому же железная дверь оказалась под замком, а номер квартиры Кати, дабы позвонить ей по домофону, синеволосый совершенно не помнил. Оставалось дождаться, когда из подъезда кто-нибудь выйдет.

Губы у Весты были пухлыми, мягкими, нежными, и целовалась она умело, только вот ей словно чего-то не хватало. То ли напора, то ли, напротив, обманчивой податливости, а, может быть, и того, и другого вместе. Вот Королева целовалась с огнем: то притворяясь, что мила и беззащитна, и разрешала Келле доминировать, то вдруг превращалась в настоящую львицу и даже могла сделать больно – не нечаянно, а нарочно.

Вспомнив Нину, Келла моментально обозлился.

Думать об этой наглой меркантильной девице в его планы не входило. Хотелось послать ее далеко и надолго, только вот даже образ Ниночки оказался таким же противным, как и она сама. Он вроде бы исчезал из синеволосой головы, но всегда возвращался – и в самый неподходящий момент.

Келла ее ненавидел.

– Что с тобой? – отстранилась Веста, дыхание которой сбилось. – Я что-то не так сделала?

– Э-э-э… Что? – не сразу понял Келла, что сделал.

– Ты меня укусил, – озадаченно коснулась она губы, проверяя, не осталось ли на ней крови.

– Прости, – озадачился синеволосый. А ведь во всем виновата эта ведьма! Вот ее бы до крови… Чтобы знала!

Прогнав Журавля из мыслей, он ласково провел рукой по лицу Весты, которая заложила пальцы за его кожаный ремень.

– Сейчас я достану этого сукиного сына, и мы поедем ко мне, – пообещал он ей.

В это время к подъезду подъехал стального цвета дорогой автомобиль со сверкающим логотипом БМВ на капоте. Оттуда кто-то вышел, но кто именно, Келла не видел – был занят Вестой. Заглаживал вину за укус.

– Я хотел открыть тебе дверь, – раздался мужской приятный голос. – Как джентльмен.

Раздался звонкий стук каблучков по асфальту, и женский бодрый голосок отозвался:

– Прости, я не леди. Все пакеты взял?

Услышав этот ужасно знакомый голос, оторопевший Келла оторвался от Весты и оглянулся.

Около крутой тачки в красном платье, как и всегда, на огромных каблуках стояла та самая Ниночка Журавль, его бывшая Королева, которая настойчиво лезла в мысли: то обзывалась, то обидно хохотала, то давала пощечины, то утыкалась горячим лбом ему в грудь…

Келлу словно обожгло изнутри, и мышцы все напряглись, и мигом пропали эмоции и желания – внезапно вспыхнувший огонь сжег дотла все, что было в его душе.

А она оставалась все такой же.

Светлые волосы, собранные в высокий хвост, расправленные плечи, ангельское личико с большими голубыми глазами, в которых горел поистине демонический огонь – не зря Кей в шутку называл Нину Демоницей. Только вот этим ранним утром Ниночка была совсем не накрашена. Но от этого не менее красива. Более юная, более свежая, немного непривычная.