– Лучше, если председателем будешь ты, – говорил ей Макс. – Тебе стоит чаще бывать в Нью-Йорке. Мы сами должны контролировать собственные передвижения.

Лекси не могла дождаться дня собрания директоров компании.

– Ты уже что-то нашел? – донимала Ив Макса. – То, что мог бы использовать против нее?

– Пока нет, мама, но я над этим работаю.

– Тогда работай проворнее. Слишком много времени тратишь на нее в постели! Пореже трахай эту девку, иначе последние мозги растеряешь!

– Вовсе не много!

– А я говорю – много! Чересчур любуешься собой, чтобы вспомнить, кто такая Лекси на самом деле. Она враг, Макс. Она пытается украсть у нас компанию. И времени почти не осталось.

– Знаю, – буркнул Макс. Ему страшно не хотелось разочаровать Ив. А кроме того, он боялся, что она права. Иногда, когда Лекси кричала, извивалась и стонала под ним, Макс почти верил, что любит ее. Что забыл, по каким причинам соблазнил кузину. Забыл, что все это игра. Игра, в которой победитель получает самый ценный приз: «Крюгер-Брент».

Но Ив без обиняков напомнила ему:

– Ты знаешь, что делать, Макс. Трахай ее! Дурачь, как можешь. Покончи с ней!

Макс мрачно кивнул.

Да, он знал, что делать.

Лекси легла на спину, стараясь дышать ровнее.

– Не нервничайте, – предупредил доктор Чун. – Считайте это прививкой от гриппа.

Ну да. Прививка от гриппа, которая может вернуть ей слух.

Лекси в жизни не представляла, что надежда может быть такой мучительной. С той минуты, когда Макс рассказал ей о докторе Чуне и его экспериментах в области генной инженерии, она не могла спать спокойно. Все равно что встретить медиума, способного общаться с твоим возлюбленным, давно лежащим в могиле. Тебе хочется в это верить. Но каждый контакт грубо вспарывает старые раны. Лекси давно смирилась с тем, что больше никогда не будет слышать.

Но однажды за завтраком Макс небрежно протянул ей «Нью сайентист» и взорвал ее устоявшийся мирок.

– Взгляни на это! Какой-то китайский парень нашел ген, возвращающий слух глухим морским свинкам.

Лекси прочла статью. Ученый назвал ген «Маф-1». На его основе доктор создал аденовирус и ввел в улитку ушного лабиринта морских свинок. И, как ни удивительно, у подопытных животных начинали расти слуховые волоски. Оказалось, что слух вернулся к восьмидесяти процентам.

Она передала журнал Максу.

– Он никогда не работал с людьми. Ученые вечно потрясают мир так называемыми прорывами. А потом оказывается, что все это блеф.

– Здесь говорится, что он еще в прошлом месяце начал проводить испытания на людях. Хочешь с ним встретиться?

– Нет.

– Он регулярно приезжает в Нью-Йорк.

– Я же сказала «нет»! У меня нет времени встречаться с каким-то китайским шарлатаном.

Лекси заклеила пластырем место укола.

– Сколько времени это займет? Когда почувствуется эффект?

– Это зависит от многих факторов. У некоторых пациентов слуховые волоски начинают расти почти сразу. У других – через несколько недель или даже месяцев. Может случиться так, что вам понадобится вторая инъекция. Сумеете приехать ко мне на обследование через две недели?

Доктор Чун нервничал не меньше Лекси. Если будет получен благоприятный результат у столь важной пациентки, его карьера взлетит до небес. Если же ничего не получится, он может распрощаться с финансированием, а заодно и с репутацией в научном мире.

– Необходимо как можно больше отдыхать, особенно в первую неделю. Это невероятная встряска для вашего организма.

– Боюсь, это невозможно, – вздохнула Лекси, беря сумочку. – Через месяц мне предстоит стать председателем правления. Столько дел!

Доктор Чун старался не выказать паники.

– Мисс Темплтон, вы должны отдохнуть. Речь идет о возвращении слуха! Взгляните на ситуацию с чисто деловой точки зрения и согласитесь, что это стоящая инвестиция.

Макс сказал то же самое.

– Поезжай в Дарк-Харбор. Повидайся с отцом. Возможно, это последний шанс взять отпуск до того, как впряжешься в дела. Учти, председателю отдыхать некогда.

Лекси неохотно согласилась, но с одним условием:

– Обещай, что никому не скажешь о том, что я пытаюсь вернуть слух. Не хочу, чтобы родные питали напрасные надежды. Не стоит ничего говорить, пока исход не станет ясен.

Макс обнял ее и поцеловал.

– Даю слово. А теперь, ради всего святого, убирайся отсюда. Отдохни, пока это еще возможно.

– Слышала?! Сани Санта-Клауса только что опустились на маяк «Гриндл-Пойнт».

Робби Темплтон вместе с сестрой сидел в кафе Дарк-Харбора.

– «Гриндл-Пойнт»? Вот это да!

Лекси читала по губам Робби, но мыслями была далеко. Доктор Чун сказал, что могут пройти недели, прежде чем слух вернется. И добавил также, что двадцать процентов испытуемых не реагировали на «Маф-1».

– Толстяк намерен захватить галактику, используя маяк в качестве базы.

– Верно.

– Первую атаку возглавляет Рудольф. После этого начинается настоящее шоу. Это может быть Доннер, Блитцен[33], любой из этих парней.

– Понятно. Блестящий замысел.

Роберт подался вперед и сильно ущипнул Лекси.

– Ой! Ты с ума сошел!

– Я пытался завладеть твоим вниманием последние четверть часа. Ты не слышала ни слова. С таким же успехом я мог бы вернуться в Париж и забыть о тебе.

– Прости.

Сестра и брат впервые за пять лет вместе поехали навестить отца. Робби стал звездой всемирного масштаба и играл перед переполненными залами и стадионами по всему миру. Найти «окно» в плотном графике для него было все равно что выиграть в лотерею. Но как ни радовалась Лекси обществу брата, все же постоянно гадала, вернется ли к ней слух. Кроме того, ей не терпелось вернуться в «Крюгер-Брент».

Как она может отдыхать, если покоя все равно нет?

– Как думаешь, па очень расстроится, если я пораньше вылечу в Нью-Йорк?

Робби нахмурился:

– Не знаю. На его месте я бы расстроился. И к чему такая спешка?

Он тревожился за Лекси. С их последней встречи она страшно похудела: возможно, следствие стресса. Ничто не могло затмить ее ослепительную красоту, но, на взгляд брата, она выглядела осунувшейся и невероятно измученной.

А Лекси смотрела на брата и поражалась. Когда они успели стать чужими? Она по-прежнему горячо любила Робби. Но хотя он прекрасно понимал ее и всегда был кем-то вроде второго «я», теперь задавал вопросы, вообще не имеющие смысла.