Джули оглянулась и победно посмотрела на отца. Граф не бросился за ними следом только из-за Мириам. Графиня мертвой хваткой держала его за руку, размышляя про себя, что помирить этих двоих будет, пожалуй, посложнее, чем Веллингтона и Наполеона перед Ватерлоо. Тяжело вздохнув, она выпустила руку сына и пошла впереди него в дом. На лестнице он обогнал ее.

— Оставь ее в покое, Фрэдди, — произнесла она ему в спину.

— Я оставлю в покое эту ведьму, не волнуйтесь, — прилагая усилия, чтобы не взорваться, ответил граф. — Я только хочу посмотреть, как устроились мои дети.

Он предположил, что Кэтрин с детьми должны были поместить в большую спальню для гостей, и не ошибся. Открыв дверь, он увидел их. Сонная Джули без особых успехов пыталась стащить с себя свой огромный халат. Не обращая внимания на сердитый взгляд Кэтрин, граф подошел к девочке и нагнулся к ней. Та попыталась отскочить, но он поймал ее за край халата, сгреб в охапку и, высоко приподняв, опустил на кровать. Джули было захихикала, но тут же опомнилась и хмуро посмотрела на отца.

Кэтрин положила Робби на стоявший у камина двухместный диванчик, подоткнула подушки, чтобы он не мог упасть, и выпрямилась.

— Тебе не кажется, что им было бы гораздо удобнее в детской? — Впервые с момента прибытия граф обратился к ней.

— Во-первых, детская уже несколько лет не проветривалась, а во-вторых, никто не разлучит меня теперь с моими детьми. Может быть, в вашем кругу и принято сплавлять своих наследников с глаз долой, но я, к счастью, к нему не отношусь. — На лице ее мелькнула точно такая же ухмылка, какую он видел не так давно у Джули.

— Эта малютка — сущее наказание, — с нежной улыбкой произнес Фрэдди. Он смотрел мимо Кэтрин на дочь, которая уже успела уснуть.

— Неужели? — Вопрос был задан подчеркнуто холодным тоном. Графу не удастся вновь очаровать ее своим обаянием, не обманет ее и нежность, мелькнувшая в его глазах, когда он смотрел на дочь. — Впрочем, во многом она действительно очень похожа на тебя.

— Да, но характер у нее все-таки твой. — Кончики губ Фрэдди чуть дрогнули.

— Я, как вы не так давно мне сами напоминали, не прихожусь ей матерью. А вот ваши дурные наклонности девочке вполне могли передаться. Легкостью характера вы, милорд, тоже не отличаетесь.

— Странно, но почти все считают меня дружелюбным и довольно покладистым, — сказал граф, возвращаясь назад к двери.

— Тот, кто так думает, не знает вас так хорошо, как я, — неожиданно вяло ответила Кэтрин. Она просто валилась с ног и вместо того, чтобы пикироваться с графом, гораздо с большим удовольствием поспала бы несколько часов, пока не проснулся Робби.

— Есть и те, которые знают меня не хуже, — бросил он и вышел из комнаты.

Кэтрин легла рядом с Джули, обняла теплое тельце спящей девочки, взглянула на Роберта и подумала, что отдыхать ей придется недолго. Малыш наверняка проголодался без нее за день и теперь может потребовать свое в любой момент. Он, как и Джули, просыпался с рассветом. Она вздохнула и, будто в теплую, приятную воду, погрузилась в сон, позволивший забыть на время о своих бедах, тревогах, гневе на графа и его странных словах, сказанных на прощание. Она не видела, как через несколько минут в дверях появилась высокая мужская фигура. Сделав несколько осторожных шагов, Фрэдди склонился над ней и Джули, а затем аккуратно поправил одеяло, прикрывающее сына. Никто не видел боль мелькнувшую при этом в его глазах. Он сумел быстро взять себя в руки, но на сердце от этого легче не стало.

Когда Фрэдди вышел из спальни, он увидел мать, ожидавшую его в ночном халате у лестницы.

— Как она здесь оказалась? — спросил он.

— Она вполне разумно предположила, что ты можешь привезти детей ко мне. Теперь твой Монти опять поступил в твое распоряжение.

Голос графини дрожал от гнева. Сколь бы ни были справедливы ее слова о способности сына сочувствовать и сострадать, сказанные недавно Кэтрин, его последние поступки их опровергали. И вообще поведение сына в последнее время очень беспокоило графиню.

— Она прискакала на Монти? В Лондон? — Эти вопросы окончательно вывели Мириам из терпения. Забыв о всяких правилах приличия, она чуть ли не насильно затолкала Фрэдди в гостиную и закрыла дверь.

— Сядь-ка! — произнесла она не терпящим возражений голосом. — Пора нам с тобой поговорить наедине.

Голос матери вернул Фрэдди в далекое уже прошлое. Вот так же она разговаривала с ним, когда он в десять лет без спроса умчался на одном из лучших отцовских скакунов, решив испытать свою храбрость, или когда его застали купающимся голым в ручье с обнаженной дочкой садовника, когда маленький Фрэдди — ему было не больше пяти лет — похитил отцовское ружье и отправился охотиться на кроликов. «Действительно, не исключено, что Джули унаследовала именно мой характер», — подумал граф и улыбнулся.

Мириам увидела его улыбку, и это окончательно вывело ее из себя.

— Садись! — указала она рукой на скамеечку для ног, стоявшую рядом. Фрэдди повиновался.

— Полагаю, ты хочешь узнать все о… — начал он, но мать не дала ему закончить фразу.

— Я знаю о Кэтрин все, — процедила она сквозь зубы. — Это тебе желательно узнать бы о ней побольше.

— Что же, интересно, она тебе такого рассказала? — Глаза графа сузились, когда он посмотрел на мать.

Боже, как же он устал от всего этого! Мама могла бы по крайней мере дать ему выспаться, прежде чем читать нотации. Впрочем, может, даже и лучше поговорить обо всем открыто сейчас. Это успокоит графиню, и она не будет лежать всю ночь без сна и искать новые поводы для его осуждения. Он не знал, что графиня уже много ночей думает о нем и список его грехов пополняется с каждым часом.

— Речь пойдет не о том, что она мне рассказала, а как раз о том, что она хотела от меня скрыть, Фрэдди.

— О!..

— Я видела твой позорный контракт. — Она сделала паузу, давая сыну возможность осознать сказанное. — Я знаю законы, определяющие права женщины, или, точнее, их бесправие. Ты — тем более. А вот Кэтрин — по молодости ли или по незнанию — понятия не имела, что делает. Ты совершил чудовищно нечестный поступок. Одно дело — взять в любовницы взрослую женщину и совсем другое — воспользоваться затруднительным положением неопытной девушки.

Граф про себя усмехнулся. Дункан ничего не скрыл от него и рассказал о Кэтрин все, в том числе и о ее происхождении. Юная дочь барона как-никак! История с Селестой повторяется вновь. Фрэдди провел пальцами по покрытым дорожной пылью волосам.

— Она нравится тебе, не так ли?

Он взглянул на мать так же, как в детстве, когда не знал, что сказать в ответ на ее справедливые укоры.

— Очень нравится, Фрэдди. И она должна была тебе понравиться с первого взгляда, — закончила Мириам с мягкой, понимающей улыбкой.

Конечно, подумал Фрэдди, она знает и понимает больше, чем говорит. Вот только слово «нравится» слишком просто, чтобы отразить его отношение к Кэтрин. А какое подходит? Он был очарован? Ошеломлен? Пленен? Пожалуй, вообще ни одно слово не может выразить его чувства. Она раздражала его, но он не мог обойтись без нее. Она притягивала его взглядом, как сирена — волшебной песней. Ему нравилось просто слушать ее голос, и не важно, какие слова она произносила своим чудесным контральто. Сердце его сжалось, когда он увидел Кэтрин с его сыном в руках, затрепетало от нежности, когда он взглянул на нее спящую рядом с маленькой Джули. И в то же время никто и никогда не доводил его до такого бешенства, как она. Она отвергла его жестом королевы, будто он пришел просить ее о чем-то!