— Ты не против? — спросил Колин. Фиона покачала головой.

— Пусть выбирает сама. Я предложила отослать ее в Бре, но она и слышать ничего не желает. Нелли моя служанка, но еще и подруга, Колли. И я ни к чему не стану ее принуждать.

— Ты тоже всегда поступала по-своему, — тихо заметил он.

— Да, Колли. Я никогда не обвенчалась бы с тобой, если бы не хотела. Ну а теперь отпусти меня — пора кормить малыша перед сном.

— Не мешало бы найти ему кормилицу.

— Еще рано.

— Как можно скорее, — процедил Колин сквозь стиснутые зубы. — Нам и без того не удается побыть наедине. Кажется, я ревную тебя к: сыну, — Через несколько месяцев мы выберем няню поздоровее, чтобы заботилась о нашем пареньке. К тому времени я, разумеется, буду носить второго ребенка, если, конечно, ты станешь выполнять свой супружеский долг, господин мой, — прошептала Фиона и, лукаво подмигнув, упорхнула.

Колин, не отрываясь, наблюдал, как жена берет на руки сына и, что-то ласково воркуя, склоняется над ним. Почему она так неожиданно переменилась? Что с ней произошло?

— Отец мой, — обратился он к священнику, — после вашего приезда Фиона стала совершенно другим человеком. Что вы сказали ей?

Отец Ниниан неохотно поднял глаза от тарелки, наполненной самой разнообразной едой, которую ему, безусловно, не придется вкушать в аббатстве. Некоторое время он молчал, размышляя, что ответить.

— С самого начала я советовал госпоже следовать заветам святой церкви и соединиться с вами в браке, — пояснил он. — Ваша жена сердилась на вас, и вполне справедливо, если вспомнить о похищении. Но после появления младенца она смягчилась и теперь довольна своей участью. Не стоит испытывать судьбу дотошными расспросами. Леди Фиона — прекрасная женщина и принесла счастье в ваш дом.

— Вы правы, отец, — ответил Найрн, считая, что лучшего совета отец Ниниан не мог дать. Кажется, в сердце Фионы скоро будет царить он один, а о большем и мечтать нечего. Однако крошечный червь сомнения продолжал точить Колина. — В своих странствиях вы, должно быть, не раз заезжали в Бре, — снова закинул он удочку. — Что сталось с лэрдом? Он искал Фиону?

— Искал, — отозвался священник, — но вы умело замели следы, господин мой, и у него ничего не вышло.

— И он так легко сдался? Не ожидал от него!

— Король дал ему жену, — попытался успокоить Колина священник. — И она уже ждет ребенка.

— Вот как? В таком случае пусть у них родится такой же здоровый сын, как у нас.

Все разошлись, но Колин еще долго оставался в зале с хлопотавшей там Фионой. По ее приказу убрали посуду и сложили столы, и теперь она старательно тушила свечи и масляные светильники. Погасив огонь в каминах, она окликнула мужа. Колин встал, и супруги рука об руку поднялись наверх.

— Я отослала Нелли спать, — тихо объяснила жена, пока он задвигал засов. — Мы сами поможем друг другу раздеться, верно? — Она села и вытянула изящную ножку. — Разуй меня, Колли.

Он стащил с нее сапожки и скатал нитяные чулки, а потом Фиона оказала мужу ту же услугу.

— Встань, — попросил Колин.

Фиона повиновалась и принялась развязывать ворот его рубашки, пока он расшнуровывал ее платье. Ее руки скользили по торсу мужа, стягивая с плеч рубашку. Он сорвал с нее платье, и зеленый бархат распластался по полу. Фиона поспешно освободилась от сорочки и расстегнула широкий кожаный ремень, который стягивал его талию. Килт упал с тихим шорохом. Колин неуклюже распутал ее головную ленту и сдернул с головы сетку.

— Скажи, Найрн, — негромко промурлыкала Фиона, — ты когда-нибудь любил женщину медленно? Последнее слово она кокетливо растянула.

— Да, — пробормотал он, очарованный этой новой Фионой, неуловимой, ускользающей волшебницей, которая наконец-то принадлежит ему.

— Но меня ты ни разу не любил медленно, — капризно возразила она. — В постели между нами всегда разгорается битва. И ты вечно куда-то спешишь.

— Я боюсь, что, если не овладею тобой быстро, Фиона моя, — честно признался он, — ты вообще от меня отвернешься.

Она обняла Колина и прижалась голой грудью к его обнаженному торсу.

— Я же сказала, что сегодня мы начинаем все сызнова, Колин, — пробормотала она, притягивая к себе его голову, так что их губы почти соприкоснулись. — Ты желал бы начать новую жизнь со мной?

Кончик ее языка обвел его рот, маленькие ручки сдавили упругие ягодицы.

— Иисусе, да ты дерзкая девчонка! — простонал он, ощущая, как жар ее бедер передается ему. — Я хочу тебя, Фиона моя.

— Не спеши, Колин, мы договорились не торопиться. — Она снова притронулась к его губам. — Я проведу эту ночь в твоих объятиях, испытывая небывалое блаженство. Это наша брачная ночь, не забывай.

Она сводила его с ума, обольщала, околдовывала. Колин глубоко, прерывисто вздохнул, пытаясь прийти в себя, вновь стать хозяином положения. Ее легкая улыбка дразнила его.

— Не знал, что ты превратишься в настоящую ведьму, — усмехнулся он. — До сегодняшнего дня ты была такой сдержанной, сердце мое. Но берегись: если выпустишь на волю зверя, придется расплачиваться. Ты готова, дорогая?

Она тихо рассмеялась, и Колин вздрогнул. Словно кто-то провел ледяной рукой по его телу.

— Я укрощу любое чудовище, Колин Макдоналд, — откровенно пообещала Фиона, — но сможешь ли ты усмирить зверя во мне?

По-прежнему обнимая Колина, она обвила стройными сильными ногами его торс.

Он принял вызов, прильнув к ее губам со свирепой страстью. Языки затеяли древний чувственный танец. Сгоравшая от желания Фиона откинула голову, и Колин проник языком в ложбинку между грудями, медленно увлажняя дорожку, ведущую к ее шее. Она дрожала, как натянутая тетива, и Колин не мог не поддеть ее.

— Уже не терпится принять меня, сердце мое, но ты сама потребовала, чтобы я не спешил, значит, так тому и быть.

Он подхватил Фиону, усадил на край кровати, поднял ее ноги и закинул себе на плечи, открыв своему взору ее потаенную пещерку.

Фиона ахнула от неожиданности, но не запротестовала. Она исполнит любое его повеление. Колин прав: она уже готова к его вторжению.

Однако такого она не ожидала: огненная голова исчезла между ее разверстых бедер. Кончик языка дразняще коснулся маленькой горошинки и принялся ею играть. Ощущение было таким ошеломительно-острым, что у Фионы захватило дух. Крошечный огонек начал лизать самое средоточие ее женственности, с каждой секундой разгораясь все сильнее. Фиона закрыла глаза, почти теряя сознание от наслаждения, которое дарил муж.

— Колин! О Матерь Божья, ты убиваешь меня! Она пыталась увернуться, не в силах больше выносить этой нежной пытки, но огромные ручищи сжали ее бедра мертвой хваткой.

— Отдайся мне, Фиона, — глухо пробормотал он и вновь осыпал ее бесстыдными ласками.