Сильвия ходила по тонкому льду, не осознавая, что дразнит разъяренного хищника. Ей бы замолкнуть, уйти, но нет: она продолжала изливать собственный яд.

— Слышишь, деточка? — Посмотрела мне в лицо, — не обольщайся на счёт него. Как бы ты ни была хороша в постели, он все равно тебя не полюбит. Никогда. Его сердце отдано другой. Ты лишь жалкая замена. Подстилка.

— Уходи, — холодно прорычал мужчина.

Хмыкнув, Золейман натянула платье на плечи и с гордо поднятой головой вышла из спальни. С ее уходом по стенам и потолку пробежались красноватые сполохи. Рэн переустановил защитные плетения, отныне вход в его покои был ей запрещён.

Я выдохнула напряжение.

Кто эта леди Амелия, которую так страстно любит Рэн? И почему Золейман взбесилась, увидев на пальце безобидное кольцо?

Из размышлений вырвал хриплый голос.

— Знаю, о чем ты думаешь.

Мальер приблизился вплотную и обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— Поверь, всё, что было сказано, правда — только наполовину.

— Нет… — Я подняла голову. В груди было холодно и липко. — Не надо ничего объяснять. Ваша личная жизнь меня не касается.

Над головой скрипнули зубами. Хотели возразить, но, по-моему, в последний миг передумали.

— Ладно. Как спала?

— Хорошо, — мне все отчаянней хотелось сбежать. — До занятий меньше часа. — Я шевельнулась в жарких объятиях. Во сне воспринимала их как нечто правильное и приятное, сейчас же испытывала неловкость. — Хотела бы одолжить у вас мужскую одежду и пойти.

Демон буравил глазами еще минуту, словно читал обрывки мыслей, которые ему крайне не нравились. Наконец, цепкие пальцы разжались.

— Я верну, — пообещала, когда мужчина достал из шкафа рубаху и брюки из тонкого льна и бросил на кровать.

— Само собой. Переодевайся. Жду в гостиной.

— Ждёте? — Искренне не поняла.

— Чтобы проводить в общежитие. И не спорь, — он властно глянул через плечо. — Не хочу, чтобы с моей иннэ-али опять что-нибудь приключилось.

* * *

Киаррэн проводил до комнаты, затем провёл ладонью над кольцом. Оно окуталось чернильным дымом, истончилось и пропало. Чувствовать, его чувствовала, а видеть — нет.

— Это на время. Пока прячешься под внешностью Эдварда, — пояснил загадочно и ушёл.

Я переоделась, приняла душ и вместе с сокурсниками Ксаной и Альбертом отправилась на учёбу. Класс был уже полон, когда мы пришли. На удивление — после бала явились все, кроме Винсана. Место герцогства пустовало. Из беседы парней, поняла — он остался сегодня в общежитии.

— Вчера так надрался, что с пьяных глаз влетел в колонну и расквасил физиономию, — хохотал Эмиль.

— Поделом, — с умным видом выдал Пит. — Бал устраивают ради танцев, а не ради халявного вина.

— О, — в беседу включился Рауль, — кажется, кто-то обзавёлся вчера подружкой?

— Не ваше дело, — бросил конопатый.

— Наше, наше, — возразили близнецы. — Рассказывай.

Я привычно заняла последнюю парту, после чего в класс выплыло старое умертвие Пульхерия Ори в жутком черном балахоне: согбенная и с дребежащим голосом несмазанной телеги.

— Доброе утро, группа. Начинаем историю магии. Тема: «Выдающиеся маги-защитники Норденвэлла».

Первую лекцию сменила вторая, мы очутились на уроке куратора Велиала. Всю пару нас безжалостно мучали, требуя плести заклинания защиты второго уровня и удерживать в активном состоянии. А потом отослали на занятие Дюрбэ. Уж не знаю почему, но глава Академии был сегодня не в духе.

— Так, студенты, — оборотень начал без приветствия. — Поговорим об энергетических метках, которые ингубусы оставляют на телах выбранных ими в жертву магов.

И сорвал с зеркала-ловушки покрывало.

В гладкой синеве проступили очертания косматого монстра. Мы отпрянули, ведь в следующий миг нас обожгли два горящих огнём раскосых глаза.

— В первую очередь ингубусы, — ректор ткнул в зеркало пальцем, — подбирают подходящий объект среди смертных для подпитки. И после этого через прикосновение наносят на тело «мертвую печать».

— Как она выглядит, магистр?

— Как темный завиток. Она нечувствительна, ее ничем невозможно свести. Пока ингубус питается вашей жизненной силой, на теле будет «висеть» печать. Если он вдруг теряет к магу интерес и перестаёт его поглощать, печать пропадёт. Но обычно падшие высасывают жертву досуха. И делают это очень быстро. От нанесения печати до смерти может пройти всего несколько часов.

Мне вспомнился убитый маг на путях. Иссушенная мумия; скелет, обтянутый кожей. Видать, падший страшно оголодал среди таёжных лесов. Интересно, что заставило его забраться так далеко? Обычно охочие до магии твари кочуют вдоль южных рубежей и почти никогда не забредают на Север.

— Распознать метку ингубуса поможет солевой кристалл, — продолжал ректор. — Достаточно приложить кристалл к подозрительному месту на теле и, печать, если имеется, проступит. Можно опустить его в ванну, можно в озеро и затем искупаться. Приемов распознавания нехорошей печати великое множество.

На ладони Дюрбэ возник прозрачный как стекло магический артефакт. По форме он напоминал хрустальный кулон средних размеров, оправленный железным ободом. Как-то в детстве, играя на заднем дворе усадьбы Алленсворт, я заметила далеко внизу — в зеленой долине двух мужчин. Ухоженные, высокие, в дорогом одеянии — все говорило о их высоком происхождении. Вот только почему-то они шли пешими. А потом на груди у обоих я рассмотрела хрусталики на толстой цепочке, сверкающие белыми искрами.

Защитники, щелкнуло в мозгу.

А эти необычные и красивые украшения — легендарные солевые кристаллы. Городские байки Хэтума гласят, что солевые кристаллы активируются только в руках магов-защитников. Всем остальным они показывают неверный результат.

— Любой рабочий кристалл перед использованием надо инициировать. То есть осуществить привязку к его владельцу-защитнику, — объяснял Дюрбэ. — Если привязка состоялась, ни продать, ни отказаться от кристалла вы уже не сможете.

— А передать по наследству? — Раздался вопрос с соседнего ряда.

— По наследству? — Дюрбэ криво усмехнулся. — Это возможно. Но только после вашей кончины.

Мы дружно взяли карандаш и записали.

Дальше ректор перечислял виды «печатей», то, как можно понять — свежая она или застарелая. Рассказал, как разорвать «связь» между жертвой и ингубусом. Для этого всего-то необходимо приложить к демонической печати чистое серебро.

— Есть еще один вид печати, — зловеще молвил мужчина.

Без понятия, как остальные, а я всё не могла отвести глаз от жуткого зеркала и зябко ежилась. В синеватой белизне скалился и скрёб поверхность когтями пленный ингубус. Словно предупреждал, что однажды обязательно вырвется и тогда нам всем несдобровать.

— Речь о печати, которая возникает, когда падший завладевает человеческим телом.

— То есть, когда переносит сознание в человека, магистр?

— Верно. Физическое тело падшего погибает и ингубус начинает жить в теле человека. Как мы помним, личность человека с этой минуты стирается. Он умирает.

— Ходячий мертвец, — шепнул Эмиль. — Жуть.

— С этими ходячими мертвецами, студент,