пальчиком, ее карие с янтарным оттенком глаза блестят.

Неторопливо иду к ней.

Я хочу, чтобы она поняла, что я иду именно к ней.

Я хочу, чтобы она пылала в предвкушении.

Не сомневаюсь, что так и будет.

Как только я подхожу ближе, она протягивает мне свою маленькую ручку. Я не спешу протянуть в ответ свою, и она опускает подбородок. Если бы свет костра был ярче, я бы увидел, как она краснеет от смущения.

Запрыгиваю в кузов, и мне становится тепло, когда я думаю о том, что сейчас возьму ее за руку. Мне не нужно притягивать ее к себе – она сама подходит близко-близко. Смотрит на меня немного затуманенным после пива взглядом, и я провожу большим пальцем по ее нижней губе. Ари хихикает, приподнимается на цыпочки и обхватывает меня руками за шею.

– Кстати, вот что… – повторяет она мои вчерашние слова. – Можешь поцеловать меня в любой момент.

Я приподнимаю бровь в притворном удивлении, но мы оба знаем, о чем она говорит.

Я могу поцеловать ее, когда захочу, и не важно, где мы и кто рядом, и эта девушка… она ответит на мой поцелуй.

Не в силах сдержаться, сбрасываю капюшон с головы, наклоняюсь к ней и накрываю губами ее рот.

Чувствую, что она улыбается, и крепче прижимаю ее к себе. Вздох Ари заставляет меня отстраниться, но я успеваю прикусить ее нижнюю губу. Она хихикает, открывает глаза и смотрит на меня.

– Еще чуть-чуть, и мы бы занялись чем-то неприличным на глазах у всех. – Кладу руку на ее горло и ощущаю бешеный ритм ее сердца; мое бьется с ним в такт.

Ари снова покачивается в такт музыке. Я подстраиваюсь к ней. Опускаю руки ей на бедра и засовываю пальцы в задние карманы ее шорт. Музыка гремит, но вообще-то я ее не слышу. Наверное, и Ари не слышит, потому что, когда она прижимается подбородком к моей груди, она тихо напевает что-то совершенно не совпадающее с тем, что звучит из динамиков. А, ну да. Внутри у нее музыкальный автомат, и она подпевает песне, что крутится у нее в голове. Люк Брайан, Play It Again[35]. И я совершенно с ней согласен. Мне хочется снова и снова переживать эту ночь, десять раз подряд. А потом опять. Эта ночь прекрасна.

И она прекрасна.

Ари отстраняется, смотрит на меня снизу вверх, и я вижу, как блестят в лунном свете ее глаза, как прыгают в них золотистые искорки. Мы не замечаем и не видим никого вокруг, мы будто наедине друг с другом.

Я вижу только ее.

Моя Джульетта.

Глава 25

Арианна

Утро, как всегда на природе, наступает стремительно. Солнечные лучи пробиваются сквозь тонкую ткань палатки и заставляют открыть глаза.

Вчера мы легли не слишком поздно, потому что почти все ребята из команды. После недавнего матча они едва держались на ногах. Конечно же, мы, девчонки, готовы были куролесить всю ночь. В горах всегда открывается второе дыхание, но так же быстро и выветривается. Так что мы тоже свалились без задних ног, едва музыка стихла.

– Брейди, слава богу, хватило ума выставить вчера только половину пива. – Кэмерон зевает и включает генератор.

– Хочешь сказать, что он научился на горьком опыте прятать алкоголь? Знает, что иначе придется страдать две трезвые ночи подряд? – Я смеюсь и подкладываю несколько поленьев в едва тлеющий костер.

– Да, именно это я и хочу сказать.

Кэмерон готовит кофе, а я беру пустую коробку из-под пива «Корона», наполняю ее хворостом, а потом вытряхиваю на поленья, чтобы костер разгорелся.

– Умно.

Оглядываюсь через плечо и улыбаюсь Ноа.

– Привет.

– Привет. – Он смотрит по сторонам и находит брошенную неподалеку туристическую зажигалку. Протягивает ее мне, и я пытаюсь реанимировать язычки пламени.

– Вы часто выбираетесь на такие мероприятия, да? – Он наблюдает за мной, присев на корточки рядом.

– Да, четыре или пять раз в год. А если считать те разы, когда мы ставим палатку на песке рядом с пляжным домиком, то и чаще, – уточняю я. – Раньше мы ходили в горы с родителями, и всегда было весело. Папа каждый раз просил меня помочь собрать хворост для костра или залезть на лестницу, чтобы натянуть веревку для белья, а Мейсон в это время разбивал яйца вместе с мамой и помогал ей чистить картошку. – Я замолкаю и, посмеиваясь, наблюдаю за реакцией Ноа. – Теперь я понимаю, что они, наверное, боялись, что я сожгу все вокруг, включая лес, если буду готовить вместе с мамой.

Ноа поднимается на ноги и помогает мне встать.

– Ну с костром ты справилась.

– Да, просто восторг!

Он с усмешкой качает головой и идет к Кэм.

– Чем-нибудь помочь?

– Давай. – Подруга бросает перед ним пакет с уже нарезанной картошкой. – Обваляй в масле и…

– Приправить? – перебивает он ее.

Кэмерон улыбается и достает сливки из переносного холодильника.

– Я и забыла, что любовник моей подруги Бобби Флэй[36].

– Кэмерон! – Я смеюсь, и хотя смеха Ноа не слышно, вижу, как вздрагивают его плечи.

– Ой, прости, я хотела сказать, только мечтает стать ее любовником. Так лучше?

– Боже ж ты мой, – я закрываю лицо руками.

– Не сомневалась, что именно так ты и отреагируешь.

На этот раз Ноа откидывает голову назад и громко хохочет, а когда Кэм подходит ко мне, я в сердцах пихаю ее. Но не злюсь – потому что она приносит мне чашку дымящегося кофе.

– Мерзавка, – шепчу я.

– И я тебя люблю, – не шепчет она в ответ.

Из палаток по соседству выползают ребята, заспанные, с растрепанными волосами. Видимо, запах кофе разбудил их.

– Ноа, дружище! – радостно восклицает крепкий парень, доставая из холодильника бутылку с водой. – Ты – мастер на все руки, да?

– Так и есть, Джорджи, – отвечает вместо Ноа Кэмерон. – Ноа Райли, он у нас во всем на букву С. Самый лучший капитан, самый лучший повар, а еще…

– Кэмерон! – сурово обрываю подругу и чувствую, как чьи-то большие руки обнимают меня.

Оборачиваюсь и вижу Брейди.

Он целует меня в волосы и, как последняя сволочь, заканчивает фразу Кэмерон:

– А еще он самый настоящий самец!

– Не поощряй ее!

– Я просто говорю правду. Ари, детка, я видел его в душе, – дразнится Брейди.

– Ну все, Ланкастер, со мной в раздевалку больше не заходи, – шутит Ноа. – Будешь переодеваться последним.

– Меня это устраивает, бро. Тот, кто уходит последним с футбольного поля, лучше всего запоминается девушкам-репортерам. Им будет проще вспомнить меня, когда