Горячая вода вместе с грязью окончательно смыла и раздражение, позволив мыслить нормально. Правда, результатов это не принесло – единственное, что постоянно лезло в голову – это отрубить Иргиз хвост, а себе найти солнцезащитные очки и каждому встречному-поперечному говорить: «I’ll be back» или «Мне нужна твоя одежда». Вот только в эту схему не совсем нормального приама никак не вписывался Рохос – он уж точно не хомячок, его в коробочку не спрячешь.

К концу помывки схлынувшее было раздражение начало подниматься с новой силой, но когда он, злясь на весь мир, что его окружает, вышел в большой зал, суккуба сразу попыталась его успокоить.

– Лорд, я могу избавиться от хвоста, – с нескрываемой грустью заявила она. – Но это займет довольно много времени.

– Что для этого тебе нужно?

– Ничего, – покачала та головой. – Я же из дома Визидад – мы можем менять свое тело. Пять часов в день на глубокие медитации и через местный месяц хвост у меня отпадет.

– А местный месяц – это сорок местных дней, – почесал мокрые волосы Каракал и тут же развел руки. – А куда деваться?

– Через пару дней я могу уже начать, мне нужно подготовиться психологически.

– Добре, – кивнул он. – Иргиз, я оценил и понял, что ты можешь пойти на многое ради общего дела. Спасибо, но с хвостом расставаться пока не торопись – это всего лишь минус одна проблема. Есть еще я, – указал он растопыренными указательным и средним пальцами на свои глаза. – И наш громила, – махнул он за спину рукой и в отчаянии покачал головой. – Даже если я себе моргалы выколю, как говорил доцент, то из Утеса белошвейка никак не выйдет. Короче, гладко было на бумаге, да забыли про овраги.

– Может, пока оружие подберем? – осторожно спросил Рохос. – Сам предлагал.

– Давай попробуем, – совсем неуверенный в благоприятном исходе дела, ответил Матвей. – Что-то мне подсказывает, и в этом начинании у нас будет все не слава богу.

В результате все так и оказалось. Решив начать с самого сложного, а именно экипировки огра, среди довольно большого выбора оружия и частей доспеха они не нашли ничего, чтобы ему подошло. За исключением двух двуручных однолезвийных секир, которые в руках Рохоса смотрелись кухонными топориками для разделки мяса, но с которыми он довольно ловко управлялся.

Мало поспособствовало душевному равновесию и то, что с не совсем уместным в данный момент вопросом влез Наритос. Он, словно бросаясь головой в глубокий омут, из которого нельзя выплыть, спросил о самом главном, что интересовало его и всех остальных йахинов: «Мой Лорд, вы же не оставите нас?» Поняв, что сейчас может сотворить то, о чем впоследствии сильно пожалеет, Каракал молча подхватил полюбившиеся ему швырковые ножи, уселся на одну из шкур и, закрыв глаза, погрузился в «кенсамо», по привычке запуская вокруг себя смертоносный хоровод острых железок.

В медитации он провел почти три (!) дня, а когда открыл глаза, то увидел того, кто все его проблемы решил одним движением крыльев.

– С возвращением, юный Лорд, – по-птичьи наклонив голову к плечу, его рассматривала взрослая гарпия, точная копия Патиары, только постарше, которая буквально подавляла всех аурой своей властности.

– Эм, – удивился Матвей и, покрутив головой, осмотрелся вокруг.

В пещерах стало тесновато – тут и там деловито сновали крылатые девы. Правда, надо отдать должное йахинам, все эта суета осуществлялась под их пристальным присмотром и даже можно сказать надзором. Именно в тот момент, когда Матвей возвратился в реальный мир, Наритос что-то строго выговаривал одной из пернатых.

– Лорд Каракал, – рядом с властной теткой встала Патиара. – Позволь мне представить Альяду – матриарха гарпий.

– Очень приятно, – совсем невежливо буркнул тот, поднимаясь. – Уважаемая, а это обязательно делать? – посмотрел он на матриарха.

– Что? – склонила она голову к другому плечу.

– Вот это, – Матвей приоткрыл щелочку для «райву», но не рассчитал, и волна подавления приложила всех, кто находился в главном зале пещер. В том числе и владычицу Сестер Ветра.

– Прости, Лорд, – взъерошенная, словно воробей, который только-только искупался в теплой луже, главная гарпия, распростерла в поклоне крылья. – Я должна была убедиться…

– Убедилась? – зло ответил парень, быстро сворачивая ауру.

– Да, – распрямляясь и часто моргая, кивнула та.

– Рад за тебя. Но они-то здесь при чем? – указал он на сжавшихся йахинов, остальных гарпий и суккубу с огром. – Попросила бы – и я мог продемонстрировать свои способности в более приватной обстановке.

– Прости, – еще раз повторила матриарх и решила перевести его внимание на другое. – Спасибо за дочь.

– Да ладно, – отмахнулся он. – Давно ждете?

– Моя мать прилетела сюда сегодня утром, – решила выступить посредником в разговоре Патиара. – Я с десятком сестер чуть раньше.

– Лорд, – все это время наблюдавшая за дерганым поведением Матвея матриарх почувствовала, что «не все ладно в королевстве датском». – Что тебя беспокоит?

– Абсолютно все, Альяда, – скрипнул он зубами, – надеюсь можно тебя так называть? Хотя по-другому все равно не смогу. Извини, – изобразил он шутовской поклон, – этикетов не изучали.

– Хватит кривляться, – вдруг строго произнесла женщина, будто и не пыталась минуту назад на пузе перед Лордом ползать. И Матвею в этот миг показалось, что смотрит на него сейчас баба Нюра, мама отца – строго и одновременно добро. – Ты можешь выражать свои мысли более доступно для понимания?

– Хорошо, – кивнул парень. – Начнем с того, что мы, – он подозвал Иргиз и Рохоса, – ходячая кунсткамера. Там внизу, – топнул он ногой, подразумевая заселенные земли, – среди остальных разумных мы будем, как бельмо на здоровом глазу.

– Ты ошибаешься, – облегченно вздохнула, а потом и улыбнулась Альяда.

– Там есть подобные нам? – вздернул в удивлении брови Каракал.

– Там, – кивнула она головой и тоже указала себе под ноги, но только рукой, – кого только нет. Для того, чтобы усовершенствовать свои тела, многие воины, не обладающие «искрой», обращаются к магам-модификаторам. Именно так называется отпочковавшееся несколько сот лет назад от химерологии направление магического искусства. Особенно это популярно среди егерей, им за Пеленой часто бродить приходится, а там земли негостеприимные.

– И хвостатые есть? – чувствуя, что вместе с пояснениями матриарха к нему возвращается вера в их начинание, улыбнулся Матвей.

– Есть, – уверенно кивнула та. – И даже рогатые. С настоящими рогами, а не с той пародией, что торчат над ушами Иргиз. Так что на твою Бесовку точно никто не будет внимания обращать.

– А я? – ткнул он себя пальцем в грудь. – Я ведь не пойми кто.

– Ну почему же? – гарпия пожала плечами. – Сейчас ты почти не отличаешься от сумеречного эльфа. Подводят только волосы и глаза – первые у них двух оттенков: зеленого или фиолетового. Ну а глаза в основном золотые.