– Домашнее воспитание, – пожал плечами Кро. – Папа был наемником, дед наемником, прадед наемником. Я тоже вот потихоньку начинаю.

– Сколько ты стоишь, мальчик-людоед?

– Нам платят золотом, Джанго. Боюсь, тебе это не по карману, – покачал головой Битали.

– Ты поэтому не берешь деньги? – указал глазами на стол хозяин дома.

– Я хочу, чтобы негодяи, ограбившие на улице мою знакомую, были наказаны.

– Можешь не беспокоиться, – цыкнул зубом Джанго. – Если я не могу получить штраф с тебя, значит, все убытки придется погасить уродцу, втравившему меня в эту историю. Будь уверен, в прогаре не останусь.

– Хорошо. – Битали забрал фантики, сунул пачки в карманы куртки. – Надеюсь, мы больше не увидимся.

– Ты же не хочешь, чтобы я отвечал за всю ту шантрапу, что дурит на улицах?! – повысил голос араб, почуяв подтекст в словах гостя.

– Ты же сам назвал себя хозяином города, Джанго, – удивился Битали. – Хозяин отвечает за все. Сделай так, чтобы людям Ла-Фраманса не приходилось искать защиты в другом месте, и тебе не о чем будет беспокоиться.

– От этих обдолбанных уродцев всегда только проблемы! – зло сплюнул араб. – Распугивают клиентов, не приносят никакой прибыли. Я на тотализаторе и порошке зарабатываю, а не на них!

– Если порядок наведет кто-то другой, Джанго, то и власть перейдет к другому, – пожал плечами Кро. – Впрочем, меня это не касается. Мне плевать, кто правит в городе. Меня интересует только справедливость.

– Можно подумать, я против! Однако справедливость у каждого своя, мальчик-людоед. Когда одни ходят в золоте, а другим нечего жрать, разве это справедливо?

– Нет, Джанго. Но это не повод причинять другим страх и боль. Не нужно пробуждать в соседях желание мести. И тогда не придут в гости мальчики вроде меня. Спокойной ночи, Джанго. Надеюсь, мы больше не увидимся.

– Куда ты пошел, искатель справедливости?! Это гардероб!

Однако Битали было все равно. Распихав костюмы и сорочки, он добрался до внешней стены, сквозь нее вышел на дорожку сада и отправился вниз, к парковке, а от нее – к реке.

Если в Ла-Фрамансе была ночь, то в усадьбе северных варваров еще только-только зачиналось утро. Яркое небо за врезанным в потолок окном уже давало достаточно света, чтобы сидящему возле сундука юноше не требовалось «альбы», чтобы рассмотреть свои вещи.

Браслет с золотыми пластинками уже достаточно долго покачивался в пальцах молодого человека, а ученик школы маркиза де Гуяка все никак не мог решить: как именно с ним поступить?

Дверь дрогнула, послышался треск, внутрь ввалился счастливый недоморф, увешанный длинными цветочными гирляндами. Видимо, пока Битали отлучался, праздник в усадьбе не остановился, дополняясь все новыми и новыми ритуалами.

– Ты уже встал или еще не ложился? – спросил Кро.

– Не ложился, – мотнул мохнатой головой Надодух. – А ты куда запропал? Тебя там постоянно спрашивали, а тебя все нет и нет. И этой… Лилианы – тоже. Загуляли, да, дружище?

Сенусерт оскалился и подмигнул.

– Ты мне лучше скажи, как с медведями управился? – поднял голову Битали. – Только не надо мне про «глаза в глаза» рассказывать. Уж я-то знаю, что ты хоть и мохнатый, но отнюдь не дикий зверюга.

– Я мохна-атый, – выделил самое главное слово недоморф и хлопнул себя по руке. Над ней тут же взметнулось легкое облачко, и у Битали защипало в носу и глазах. Он закашлялся:

– Что за дрянь?

– Горчица с перцем… Колдовством здешних обитателей не пронять. Да токмо нюх у них как у обычных зеверей, если еще не тоньше. Вот медведи меня за десять шагов и обходили. И рыба моя, такая же вонючая, им тоже в горло не лезла.

– Вы жулики!

– Неправда твоя, дружище! – покачал головой недоморф. – Про медведей знали все! Кроме тебя. Раз я один догадался, как поступать надобно, так это не моя вина. То мое достоинство!

– Молодец…

– Чего такой грустный? – подошел ближе Надодух. – Симпатичный браслет! На наши очень похож.

– Это мой подарок Франсуазе.

– Думаю, твоей смертной понравится.

– Уже понравился. Только ее ограбили, отобрали. Я, понятно, вернул… Вот теперь думаю, как бы так сделать, чтобы больше ничего подобного не случалось?

– Да легко! Заговори на змеиный зуб, и он станет отравлять любого прикоснувшегося. А Франсуазе защиту сделай.

– Она может дать посмотреть подружкам или родственникам. Браслет их убьет. Зачем?

– А-а… – почесал в затылке Надодух. – А если наложить оберег, чтобы змеиный зуб срабатывал, только если без ведома Франсуазы браслет берут?

– У нее есть мама, отец, брат. Если она снимет браслет дома, они вполне могут взять его посмотреть без ее ведома. Или вдруг ребенок когда-нибудь поиграться захочет?

– Значит… Значит, нужно делать защиту не на нее саму, а на ее кровь. Чтобы ее родичей и детей браслет принимал за хозяев. Вот только не знаю, как это осуществить. Аниту спросить нужно.

– Браслеты на кровь, ожерелья на верность… – задумчиво произнес Битали. – Мне кажется, я должен это уметь.

– Вот только ожерелья такого дебильного моей невесте дарить не надо! – вскинул палец Надодух. – Анита мне никогда не изменит, и ну его к псам подобные обереги!

– Я про Аниту и не думал, – пожал плечами Битали. – В ней точно усомниться невозможно.

– Если обсуждаете меня, то делайте это хотя бы не так громко! – прошла через дверь девушка. – Кричите на весь дом.

– Ты выглядишь просто восхитительно! – оценил ее бархатное платье с рубиновыми вставками Битали.

– Ты невероятно красива! – немедленно поддержал Надодух.

– Ты сногсшибательна!

– Ты восхитительна!

– А ты хотел позвать Битали в баню, – с усмешкой парировала отличница. И, чуть выждав, улыбнулась: – Льстецы!

– Скажи, Анита, – приподнял в пальцах браслет Битали. – Как заговорить амулет на воздействие не на человека, а на его родственников или потомков?

– Заговор крови? Это только Темный Лорд делать умел. За что, вдобавок ко всему, был прозван еще и кровавым. Надодух, от тебя за версту перцем и рыбой воняет! Рассвет на дворе, время банщиков, домовых и нежити закончилось. Так что марш отмываться, пока никто про уловку не догадался!

– Пойдешь? – с надеждой воззрился на Битали недоморф.

– Пойду, – кивнул Кро и бросил браслет в мешок поверх лежащих на дне фантиков.

После прошлого посещения бани она удивила пустотой и тишиной. Однако печь в парилке все еще была горячей, а в котле оставалось изрядно воды.

– Погреемся? – решительно забрался на верхний полок Битали и вытянулся во весь рост.