— Замёрзла? — тихо спросил он, склонившись к моим волосам.

Я кивнула, хотя на самом деле мне не было холодно. Он взял мягкий, старый плед и укутал меня в него.

— Ты ушёл до конца финала, — пробормотала я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да, — так же тихо ответил он. — Не было настроения досматривать.

Я снова кивнула и не смогла удержаться от того, чтобы прижаться носом к его шее, в своё любимое место. Я услышала, как он резко втянул воздух. Неужели я действовала на него так же сильно, как он на меня?

— Что мы вообще тут делаем? — прошептала я, едва касаясь губами его шеи.

Он выдохнул, словно неуверенно.

— Греем тебя, — ответил он слишком уж лёгким тоном.

Я не решилась спросить, что он имел в виду в своём видео. Но разве обязательно разбираться в этом сегодня? Может, я могла бы просто остаться в его объятиях и оставить эти вопросы для завтрашней версии себя?

Этот вечер уже был полон всего — неожиданный приезд братьев, осознание, что у меня действительно был шанс с Максом… и отказ ему. А ещё этот разговор с отцом, о котором я не могла думать, не расплакавшись. Завтра я отдам ему чаевые, и мы сможем поговорить спокойно. Возможно, у него был такой же тяжёлый день, как у меня. Пора выяснить, каков его дальнейший план.

Я, должно быть, уснула в объятиях Дилана, потому что следующая вещь, которую я ощутила, — это как он осторожно укладывает меня на кровать для гостей. Он попытался разжать мои руки, обвившие его шею, но я сжала его ещё крепче.

— Рози… — голос его звучал хрипло.

— Останься, — попросила я. — Ещё немного.

Он замер, и я почувствовала, что он борется с собой. Но всё же, вопреки здравому смыслу, он медленно лёг рядом. Его руки снова обвили мою талию, и я инстинктивно прижалась ближе.

Вот так, наверное, и должно ощущаться — быть полностью и безоговорочно любимой. В безопасности.

— Почему ты плачешь? — его большой палец мягко провёл по моей щеке, стирая слезу. Я почувствовала, как капля скатилась с переносицы и упала на подушку.

— Я не знаю, — прошептала я, голос дрожал. Я попыталась отвернуться, но он лишь крепче прижал меня к себе, обнимая ещё сильнее.

— Я слышал твой разговор с отцом, — тихо признался он, его губы коснулись моих волос.

Я застыла, а по телу разлилось жгучее смущение. Одно дело — пережить этот разговор, совсем другое — знать, что кто-то ещё был этому свидетелем.

— Он просто… переживает, — пробормотала я, сама не понимая, зачем пытаюсь оправдывать отца. — Обычно он не говорит со мной так.

Дилан медленно провёл пальцами по моей голове, перебирая пряди волос. Его движения были такими нежными, что напряжение в плечах начало постепенно уходить.

— Ты заслуживаешь лучшего, — прошептал он твёрдо, но всё же мягко.

— Возможно… Но что, если это всё, на что он способен?

— Тогда он не заслуживает даже части тебя, — ответил он, поглаживая мою руку.

Может, он был прав. Но что, если я попробую установить границы — и отец уйдёт? Что, если мои худшие страхи оправдаются, и он был рядом только ради выгоды?

Глава 37

Дилан

Мама снова нанесла удар.

Пока я был в ванной этим утром, она успела убрать раскладной диван, аккуратно сложить простыни и плед, сложив их стопкой рядом с диваном, а подушку положить сверху.

Вчера я остался с Рози, пока она не заснула. Её прерывистое дыхание наконец сменилось ровным и спокойным. Осторожно, стараясь не разбудить её, я выбрался из постели, хотя знал, что и так испытываю пределы своей выдержки, оставаясь рядом с ней ещё одну ночь.

Мне так хотелось признаться ей в своих чувствах, а ещё одна ночь в её объятиях просто разрушила бы всю мою силу воли. Ей нужна была поддержка, а не мои мечты о том, как сильно я хотел её поцеловать.

На кухне я нашёл отца за его привычным занятием — кружка горячего чая перед ним, планшет открыт на новостях.

Я приготовил себе пару яиц и сел напротив. Отец выключил экран и посмотрел на меня пристально.

Я приподнял бровь, давая понять, что готов выслушать. Между нами стало чуть легче, но мир всё ещё был хрупким. Оставалось так много недосказанного.

— Я слышал, как ты выходил из комнаты Рози около полуночи, — сказал он.

В этом была спрятана целая тирада, но я был упрям. Я только сделал глоток из кружки, не торопясь с ответом.

— Будь осторожен, — продолжил он. — Я знаю, она кажется крепкой, но у этой девушки мягкое сердце.

Я кивнул. Больно было осознавать, что отец не доверяет мне, когда дело касалось Рози.

— Я знаю. Я не причиню ей боли.

— Мы не всегда можем это обещать, — тихо сказал отец. — Мы люди, и мы совершаем ошибки, которые ранят других.

Как же я это понимал. Я ранил так многих. Я снова уставился на кружку, чувствуя, как на меня накатывает волна сожалений. Смогу ли я когда-нибудь простить себя за то, что подвёл всех — свою семью, команду, Шайло? Не знаю. Но я был полон решимости стать лучше. Ради них. Ради Рози.

— Как и я, — добавил он спустя минуту.

Я резко поднял голову, поражённый.

Отец смотрел на свои руки, но потом поднял взгляд и встретился со мной глазами, полными раскаяния.

— Прости, Дилан. Мне не следовало позволять, чтобы между нами всё зашло так далеко. Я был зол, расстроен поражением на выборах. Мои эмоции затмили то, что было действительно важным.

Я откинулся на спинку стула, не зная, как ответить.

— Вы с Лили — самое важное, что есть у меня. Если бы я мог вернуться назад, я бы многое изменил. Я пожалел о своих словах в тот момент, когда они слетели с языка, но моя гордость заставила меня поверить, что я был прав.

В его взгляде было что-то новое для меня — мягкость. Смирение.

— Я не виню тебя, если ты решишь снова уехать и больше никогда сюда не возвращаться. Но я надеюсь, что ты останешься.

Я не мог сдвинуться с места, когда он унёс кружку к раковине.

Вернувшись к столу, он положил руку мне на плечо. Это был первый раз, когда мы соприкоснулись с тех пор, как я вернулся домой. И это прикосновение разрушило все мои защитные стены.

— Я сделал