выгораживают эльзасцев, которых де принудительно мобилизовали. Рядом были территории неоккупированной Франции и Швейцарии. Обе границы слабо охранялись.

Любопытно первое впечатление о России эльзасца Шарля Митчи: «После Львова печальная реальность войны всё больше напоминает о себе. По обе стороны железнодорожного пути валяются обломки вагонов и паровозы, одни — уже заржавевшие, другие — ещё сверкающие, свидетельства активной деятельности партизан, которых здесь, кажется, много»[65].

Ну а кто им мешал перейти на сторону Красной армии?

По данным исследования под редакцией генерал-полковника Г. Ф. Кривошеева[66] было взято в плен 23 136 французов. Из них освобождено и репатриировано 21 811 человек, а умерло в плену 1325 человек.

А вот агентство «Франс пресс» в 1990 г. утверждало, что только у железнодорожной станции Рада захоронили более 10 тысяч французов, умерших в заключении в концентрационном лагере № 188.

Ну что ж, придётся разобраться в двух крайне деликатных моментах — «узники Тамбова» и отношение к коллаборационистам во Франции и СССР.

В начале 1980-х гг. во Франции возникла общественная ассоциация «Узники Тамбова». Как заявил её председатель Шарль Кляйн: «В начале 80-х гг. прошлого века ассоциация называлась «Узники Тамбова», новое название мы ей дали в 1995 г. Она была создана по инициативе ветеранов, мобилизованных в вермахт в годы Второй мировой войны из жителей Эльзаса и Лотарингии после оккупации этих французских областей нацистской Германией.

Большинство из них были мобилизованы насильно, под угрозой отправки в концлагерь и жестоких репрессий против родственников, поэтому эти солдаты и вошли в историю как «подневольные». Нацисты считали эльзасцев и лотарингцев «ненадежными», поскольку многие из них дезертировали в первые же дни. Поэтому их распределяли по разным частям и направляли исключительно на Восточный фронт, чтобы вызвать у жителей Эльзаса и Лотарингии ненависть к русским, которые, как им объясняли, убивали их сыновей. Таким образом и мне пришлось отправиться в 1943 г. на Восточный фронт, но в 1944 г., по счастью, я уже оказался в советском плену»[67].

Как видим, Кляйн представляет военнопленных французов «белыми и пушистыми» мальчиками, которых злодеи-большевики сделали узниками тамбовского лагеря № 188. Журналист Юрий Ульяновский пишет о Кляйне: «Мы беседуем с убеленным сединами почётным мэром небольшого городка Вейрсем в российском консульстве в Страсбурге, куда он приглашен в рамках подготовки к торжествам по случаю 60-летия Победы».

Почему же первым вопросом к Кляйну не стал вопрос, а кто он, собственно, такой — француз с какими-то немецкими корнями или немец? Если француз, то чем он отличается от парней из «Шарлемани», то есть является противником Франции, а если немец, то должен был честно защищать свой фатерланд.

Ни в одной оккупированной стране немцы не проводили мобилизации, а в боевые части вермахта зачисляли только тех, кто считал себя немцами. Добровольцев же иных национальностей зачисляли только в части СС. Так что мобилизованных насильно в тамбовских лагерях не было. Другой вопрос — болтовня «узников»: «Если бы я не пошел в вермахт, меня бы отправили на трудовые работы в Германию, мои соседи-немцы плохо бы обо мне подумали» и т. п.

По разным данным, в лагере № 188 под Тамбовом в 1941–1945 гг. побывало от 15 до 20 тысяч французов, точнее, бывших гражданами Франции по состоянию на 1 января 1940 г. Примерно полторы тысячи из них умерли в лагере[68]. Позже французы жаловались, что под Тамбовом морозы стояли до –30°, хлебный паек составлял всего 600 граммов (вспомним блокадный Ленинград!) и т. п. В общем, условия в сталинско-бериевском концлагере были жуткие.

Советское командование предлагало пленных французов отправить к де Голлю в части «Свободной Франции», но этим воспользовались лишь немногие. Так, в мае 1944 г. было принято решение отправить полторы тысячи французов в распоряжение де Голля.

24 сентября 1945 г. вышла директива НКВД, согласно которой подлежали освобождению все военнопленные граждане Франции, включая эльзасцев и лотарингцев. Их всех снабдили новым трофейным германским обмундированием[69]. Репарация шла через одесский лагерь Люстдорф, а оттуда — морем во Францию.

Лично меня потряс секретный приказ «бериевских палачей» с требованием от лагерных начальников предупредить освобождаемых, что вывоз из СССР крупных сумм советской валюты запрещен, и посему надо, мол, «обеспечить лагерные магазины нужным ассортиментом прод— и промтоваров, чтобы освобождаемые могли истратить свои деньги»[70]. Если бы это была листовка или статья из «Правды», можно было подумать, что сие пропаганда. Но тут секретный (!!!) приказ.

Зоя Масленикова, служившая с декабря 1944 г. переводчиком в лагере № 188, написала книгу «Маленький французский оазис», воспевающую несчастных французских узников.

Многие другие интеллигенты-образованцы восхищаются мужеством пленников поневоле. Вот, к примеру, обильно цитируют русскоязычного космополита Ричарда (Ришара) Душник-Блестена. «Родился он в 1908 году в Париже. Во время войны служил во французской армии, воевал с немцами, попал в плен, потом бежал и, наконец, примкнул к польской Армии Крайовой. Вместе с частями Советской Армии освобождал Вильнюс»[71]. Он попал в лагерь № 188 вместе с двенадцатью другими французами, воевавшими в Армии Крайовой.

На самом же деле части Армии Крайовой не помогали Красной армии освобождать Вильнюс, а наоборот, согласно плану «Буря», разработанному польским эмигрантским правительством в Лондоне, пытались захватить Вильнюс после отхода германских войск, провозгласить его польским городом и не пускать туда большевиков. Риторический вопрос: чем такие «помощники» Красной армии отличались от частей СС и вермахта?

С помощью активистов «Ассоциации узников Тамбова» на месте лагеря военнопленных в тамбовском лесу был создан мемориал в память о пленных.

Замечу, что из всего вышесказанного вовсе не следует, что после победы во Франции имело место лояльное отношение к коллаборационистам. Наоборот, во Франции царил полнейший беспредел. Это у нас в России Сталин издавал жесткие законы, и они беспрекословно выполнялись. Но самосуд после занятия местности Красной армией в СССР жестоко карался. А там при «демократии» кто попался под руку, того ждала дикая расправа — даже просто за болтовню или секс с немцами. А тот же Кляйн, воевавший на стороне Гитлера, прибыл во Францию попозже, как видим, и в мэры попал.

По приговору французского суда были казнены: главный редактор журнала «Новое время» Жан Люшер (22 февраля 1946 г.); Жан Эроль-Паки, диктор «Радио — Париж» (11 ноября 1945 г.); писатель и кинокритик Робер Бразилах, главный редактор журнала «Я повсюду» (6 февраля 1945 г.) и др.

Замечу, что в 1946–1947 гг. у нас даже пойманным с оружием в руках бандеровцам и «лесным братьям» давали по 15–25 лет. А с 26 мая 1947 года по 12 января 1950 года смертная казнь в СССР вообще была отменена.

Всего по приговорам судов во Франции было казнено